Замигала зеленая лампочка Интеркома, и Томас услышал голос своего заместителя Себрина Тея. Вегианин деликатно покашлял, а потом сказал:

– Капитан, эскадра готова к гиперпрыжку. Все пилоты ждут ваших распоряжений.

– Пусть ждут моего приказа, – сказал Томас. – Приведи ко мне пленника.

Вскоре в дверь постучали. Двое охранников-варганцев ввели шпиона Шорра Кана. Баркин, бывший офицер службы Наблюдения, выглядел сейчас далеко не так самоуверенно, как во время первых допросов. На его гладком, сытом лице появилось выражение растерянности, глаза потускнели, на щеках выросла темная щетина. Офицерский китель с сорванными погонами и другими знаками отличия выглядела жалко.

Увидев капитана, Баркин попытался принять гордый, независимый вид, но у него это не очень получилось.

– Оставьте нас наедине, – приказал Томас, холодно разглядывая предателя. – Но сначала снимите с него наручники.

Один из варганцев возразил:

– Капитан, этот тип очень опасен! Кажется, он владеет какими-то магическими свойствами. Он едва не убежал из запертого на три замка отсека трюма!

Баркин презрительно поджал губы.

– Охранникам повезло, что их было трое. А еще говорили, что варганцы – непобедимые бойцы! Ха, те двое, которых я отправил в нокаут, больше напоминали желторотых цыплят!

Варганцы обменялись мрачными взглядами. Чувствовалось, что они едва сдерживаются, чтобы не разделаться с наглецом. Почувствовав это, Томас крикнул:

– Я сказал – снимите с него наручники и уходите! Неужели вы не видите, что этот тип мечтает погибнуть геройской смертью? Но я не доставлю ему такого удовольствия. Он еще послужит нам, никуда не денется.

Что-то тихо ворча себе под нос, варганцы сняли с пленника наручники и удалились. Баркин тотчас начал растирать онемевшие запястья, оценивающе оглядывая каюту.

– Садитесь, – сказал Томас, кивнув в сторону соседнего кресла. – Пора поговорить начистоту. Мы ведь договаривались о том, что вы начнете говорить только тогда, когда я покину туманность?

Пленник ухмыльнулся:

– Да, я готов выполнить свое обещание. Могу вам рассказать о своем счастливом детстве. Или, если хотите, продекламирую стихи. Моим друзьям нравится мой бархатистый голос!

Томас недобро сощурился.

– Но я не ваш друг, Баркин. А что касается голоса – что ж, послушаем!

Он внезапно вскочил с кресс и словно молния метнулся к наглецу.

Тот не успел и моргнуть, как ощутил на своих плечах всю варганскую мощь разгневанного капитана эскадры.

Пленник застонал и, закатил глаза. Казалось, он вот-вот отключится, не выдержав поток жуткой, нечеловеческой боли. Томас медленно сжимал пальцы, усилия хватку, и с усмешкой наблюдал за посеревшим лицом предателя, на котором выступили крупные капли пота.

Неожиданно он ощутил мощный удар, обрушившийся невесть откуда – но не его тело, а на мозг. Томас едва не потерял сознание, в глазах его помутилось и он зашатался.

«Психоудар!» – смутно осознал он.

Отец много времени потратил на то, чтобы обучить сына искусству ставить психощиты. Нельзя сказать, что Томас особенно преуспел в этом, и поединок со сводным братом Эдвардом на базе Ллорнов лишний раз доказал его слабость в ведении невидимого боя. Только неожиданная помощь психоклона Стеллара спасла тогда его от больших неприятностей. Но Эдвард был учеником и воспитанником Х’харнов, с ним даже отцу было бы нелегко совладать, а Баркин был хоть и прекрасно подготовленным шпионом, но все же обычным человеком. Как же он смог…

Боль постепенно охватила весь мозг Томаса, и он со стоном опустился на колени. Баркин вскочил с кресла и, наклонившись, стало расстегивать кобуру бластера на поясе беспомощного капитана.