– Не пойдет. Наверняка это не все, вы явно что-то скрываете.

Я заколебался. Делиться информацией с журналистом, тем более с незнакомым журналистом, – дело рискованное. Это как бумеранг: можешь получить удар в висок. Надо было продумать «легенду» для дамочки – а иначе как она поможет? – чтобы все осталось шито-крыто.

– Эй, куда вы там пропали?

– Да здесь я, здесь. Слушайте, можно не для протокола?

– Не для протокола? Да мы же вообще ходим вокруг да около, какой протокол?

– Верно. Но у меня есть что вам сказать – только не для печати. В том смысле, что вы не можете использовать мои слова.

– Идет, отлично, не для протокола. А теперь, если можно, к делу, а то мне еще статью в номер писать.

– Терри Маккалеб умер не своей смертью.

– О чем это вы? Я ведь читала некролог. У него был инфаркт. Шесть лет назад ему пересадили донорское сердце, и…

– Все, что писала на этот счет пресса, мне известно. Только это неправда. И в свое время истина всплывет. А пока я пытаюсь найти убийцу. А теперь скажите мне, вы упоминали в публикациях его имя или нет?

– Да, в одной статье упоминала. – В голосе ее слышалось раздражение. – Именно упоминала. Ему там был посвящен абзац-другой.

– Всего-то? И что в нем говорилось?

– Эта статья была продолжением публикации, посвященной пропавшим без вести. Мне хотелось посмотреть, что происходит, может, какие новые следы появились. Так всплыло имя Маккалеба. Я всего лишь написала, что у него появилась какая-то идея, он предложил услуги городской полиции, но их отвергли и даже спасибо не сказали. Этот штрих немного оживил статью, а то она была сухой, как песок. Ведь Маккалеб был вроде как знаменитость – кино, Клинт Иствуд и все такое прочее. Ну что, ответила я на ваш вопрос?

– Стало быть, вам он не звонил?

– Формально – да. Я узнала его номер в полиции, у Рица, и сама ему позвонила. Его не оказалось на месте, я оставила сообщение. И он со мной связался. Так что формально, повторяю, звонок от него был. А теперь вы мне скажите – что с ним все-таки приключилось?

– А он вам объяснил, в чем его идея? Ну, та самая, что не понравилась Рицу.

– Нет, он вообще не хотел говорить на эту тему, более того, просил не упоминать его в статье. Но я посоветовалась с редактором, и мы решили оставить все как есть. Известная ведь личность.

– А Терри знал, что его имя осталось в статье?

– Понятия не имею, мы больше не общались.

– А во время той единственной беседы он говорило что-нибудь об идее треугольника?

– Треугольника? Да нет, ничего подобного. А теперь, когда я ответила на все ваши вопросы, возвращаюсь к своему. Кто сказал, что его убили? Это официальное заявление?

Так, пора давать задний ход. Надо ее остановить, а то сейчас повесит трубку и тут же начнет выяснять, кто я такой и что это я ей наплел.

– Э-э, не совсем.

– Что значит «не совсем»?

– Видите ли, он был в отличной форме, в груди его билось сердце совсем молодого человека.

– Ну и что? Существуют такие вещи, как отторжение или инфекция. Да тысячи причин! Есть у вас проверенная информация? Официальное расследование проводилось?

– Нет. А вы можете обратиться в ЦРУ с просьбой провести официальное расследование убийства Кеннеди? Я имею в виду – третьего. То есть попросить-то можно, но все равно дело труба.

– О чем это вы? Что за «третий» такой?

– Кеннеди третий. Сын. Джон-Джон. Думаете, его самолет просто рухнул в воду, как было объявлено? В Нью-Джерси нашлись три свидетеля, они видели, как неизвестные мужчины несли трупы в самолет до того, как он поднялся в воздух.