|
Познакомитесь. Кристина глянула во двор, но так и не поняла, кто из мальчишек — сын соседки. А спросить постеснялась. Тетя Маша в это время взяла из хлебницы, стоящей на подоконнике, какую-то булку, достала из холодильника масло, завернутое в бумагу. И, разрезав булку пополам, щедро не намазала даже, а настругала масло на сдобу. Соединила снова половинки. — Держи, поешь, пока мы все расставим. Скоро чай будет, — вручив булку Кристине, тетя Маша заглянула в заварочный чайничек, стоящий на старенькой, обитой клеенкой тумбочке около раковины. Кристина же пока с удовольствием откусила угощение, хоть булка и показалась ей громадной, еще и присыпанная чем-то сверху, какой-то сладкой желто-белой крошкой. Очень вкусной, хоть Кристина и не могла разобрать, из чего та сделана. — Вкусно? — улыбнулась тетя Маша ее аппетиту. — Мой Кузя тоже эти булки любит. Даже больше, чем с вареньем. Ума не приложу, чем они так детей привлекают. Ладно, кушай. Позовешь, когда вода закипит, — махнув рукой на чайник, стоящий на конфорке, новая соседка снова вышла в коридор. А Кристина с упоением поглощала угощение, ощущая себя очень счастливой, несмотря на новое место и кучу незнакомых людей вокруг. Ей было тепло и хорошо, мама рядом и даже улыбалась сегодня. Да и тетя Маша показалась ей доброй. И булка — очень вкусная. Кристина очень любила сливочное масло, иногда ей просто хотелось взять и отломить себе кусок, без всякого хлеба, но мама не разрешала. А тетя Маша так щедро ее угостила, что Кристина губами брала маслянистые пластинки и с восторгом ощущала, как те тают на ее языке, продолжая разглядывать двор. С сыном тети Маши, Кузьмой, которому тогда было одиннадцать, Кристина познакомилась буквально через час. Когда мальчишка — мокрый, как и предсказывала тетя Маша, весь в снегу, казалось, насквозь забившем его штаны, рукавицы и шапку, а также ботинки и носки — ввалился в квартиру. — Мам! Я пришел! — едва открыв двери, которые еще и не успели закрыться, крикнул он, влетая в квартиру. «Помощники» уже ушли к тому времени, получив свои бутылки и двадцать рублей. В коридоре стояли только какие-то мелочи: упакованные стопками книги, одежда, связанная в узел в старой льняной скатерти. Через этот узел мальчишка и перецепился с порога, упав со всем своим снегом на их вещи. Вышло так весело, что Кристина, выглянувшая из-за двери их новой комнаты, искренне рассмеялась. Не радуясь его падению, просто забавно. И выскочила в коридор, с интересом набрав в руки снега, который упал с шапки мальчика и не успел еще растаять, очутившись на полу, покрытом разноцветными квадратами линолеума. Впрочем, мальчишка на ее смех не обиделся вроде. Он тоже улыбнулся. Подскочил с вещей еще до того, как тетя Маша и ее собственная мать очутились в коридоре, стянул шапку с головы, и тряхнул, посыпая пол и Кристину новой порцией обледеневшей снежной крошки. И с интересом уставился на саму Кристю, похоже, забыв, что что-то еще собирался говорить матери. — Нагулялся, голодный? — тут же начала выяснять тетя Маша, выбежав из своей комнаты. — Быстро снимай все мокрое с себя, Кузьма! — чуть более строго велела она, но было видно, что это несерьезно. Не сердится на сына. — Голодный, — согласился мальчишка, не ответив на первую часть. И все еще изучал новую соседку. А вот его мать не пропустила, что вопрос про гуляние остался открытым. — Э, нет, парень, — с улыбкой протянула тетя Маша. — У нас уговор был: гуляешь два часа, а потом домой и уроки. Завтра в школу же, а ты и не садился еще! — помогая сыну снять мокрые вещи, напомнила соседка. — Это — тетя Тамара и Кристина, жить будут с нами, — познакомила она сына. — Не заставишь за учебу сесть, — повернувшись к ее матери, немного возмущенно и даже устало рассказывала тетя Маша. — Управы на него никакой нет, с тех пор, как отец ушел. |
