В комнате стояла высокая узкая койка, на которой лежал выходец с Востока, накрытый простыней и одеялом. Глаза его, плотно зажмуренные, открылись при приближении Кааврена и лекаря. Он взглянул на черный шелковый шарф у нее на шее и прошептал:

— Если у вас есть что-нибудь от боли, я не буду неблагодарен.

— Простите, — ответила она, — но мои заклинания на вас не действуют.

Он снова закрыл глаза.

— Опий?

Лекарь нахмурилась.

— Это слово мне незнакомо.

Выходец с Востока вздохнул.

— Ну разумеется, незнакомо, — несмотря на слабость, в голосе его ощущалась насмешка.

Потом взгляд его обратился к капитану.

— Чему я обязан такой честью, милорд, что меня посещает… — Он закашлялся, поморщился, потом продолжил: — …столь высокопоставленный представитель личной отборной гвардии ее величества?

Здесь добавим, что, судя по тону, этот вопрос также не был лишен признаков насмешки, или по крайней мере иронии.

Кааврен, со своей стороны, оставил в стороне тон и просто ответил на вопрос, сообщая:

— Это в некотором роде касается ее величества, когда имперский вельможа обнаружен весь израненный, что само по себе вызывает ряд вопросов.

— О, — проговорил он, — так я не арестован?

— Никоим образом, заверяю вас, — холодно ответил Кааврен.

Выходец с Востока зажмурился, потом снова открыл глаза.

— Я вас знаю. Вы лорд Кааврен, не так ли? Бригадир гвардейцев Феникса?

— Капитан, — отозвался Кааврен в порядке подтверждения и уточнения, таким образом уложив в минимум слов максимум информации; автор вынужден признаться, что эту его привычку перенял и для себя, полагая эффективное использование письменной речи самым ценным для литератора качеством.

— Капитан гвардейцев Феникса, — согласился выходец с Востока. — И бригадир…

— Об этом сейчас не будем, — отрезал Кааврен.

— Хорошо.

— Могу ли я узнать ваше имя, милорд?

— Владимир, граф Сурке. Если желаете со мной поговорить…

— Желаю, если вы способны отвечать.

— Я соберусь с силами.

— Прекрасно. Мы встречались прежде, не так ли?

— У вас прекрасная память, капитан. Хотя в то время имя мое было несколько иным.

— Владимир из Талтоша, верно?

— Позвольте некоторое уточнение, никакого «из». Талтош — это второе, родовое имя; таков обычай моего народа. — Выходец с Востока, отметим мы, не разделял принципа капитана относительно эффективного использования речи, но мы постараемся не судить его за это слишком уж строго.

— Понимаю, — ответил Кааврен.

— Так что вы хотите знать?

— Что я хочу знать? Да я хочу знать, что с вами произошло! Как вы понимаете, в вопросе нападения на имперского вельможу шутки не могут быть уместны. Так что я хочу знать, кто на вас напал и что к этому привело.

— Понимаю.

— В таком случае, будьте любезны — расскажите, что в точности с вами произошло.

— Я охотно сделал бы это, однако…

— Да?

— Я понятия об этом не имею, заверяю вас.

— Как так — вы не знаете, что произошло с вами?

— Не знаю.

— А что вы помните?

— Я прогуливался вдоль реки на север, а потом оказался тут.