— Но сначала сюда, — улыбнулся Дэвин.

— Сначала сюда. — Они чокнулись и выпили. Дэвин снова наполнил стаканы.

— Какие новости из Квилеи? — спросил он.

— По правде говоря, именно там я и был, — ответил Ровиго. — А в Тригии лишь останавливался на обратном пути. Новости есть. Мариус этим летом снова победил в бою в Дубовой роще.

— Об этом я слышал, — сказал Дэвин, качая головой с грустным восхищением. — Калека, и ему уже должно быть пятьдесят. Сколько раз он победил — шесть подряд?

— Семь, — серьезно ответил Ровиго. Помолчал, словно ожидая реакции.

— Простите, — сказал Дэвин. — В этом числе есть какой-то смысл?

— Мариус решил, что есть. Он просто объявил, что больше не будет никаких сражений в Дубовой роще. Семь — священное число, заявил он. Позволив ему одержать последнюю победу, мать-богиня ясно выразила свою волю. Мариус только что провозгласил себя королем Квилеи, а не просто наместником Верховной жрицы.

— Что? — воскликнул Дэвин довольно громко, и к ним повернулось несколько голов. Он понизил голос: — А я думал, у них там матриархат.

— Так же думала и Верховная жрица, — ответил Ровиго.

Путешествуя по полуострову Ладонь, по горным деревням и отдаленным замкам, помещичьим усадьбам и городам, которые были деловыми центрами, музыканты поневоле узнавали новости и слухи о больших событиях. Из своего небогатого опыта Дэвин знал, что всегда говорили об одном и том же: как приятнее скоротать холодную зимнюю ночь у очага в таверне Чертандо или как произвести впечатление на путешественника в таверне Корте, доверительным шепотом сообщив ему, будто в этой игратянской провинции, по слухам, формируется партия сторонников Барбадиора.

Это были только разговоры, к такому выводу давно пришел Дэвин. Два правящих чародея из-за моря, с востока и запада, почти пополам поделили между собой Ладонь, и только захудалая провинция Сенцио формально не была оккупирована никем и тревожно поглядывала в обе стороны через водное пространство. Ее правитель был парализован нерешительностью и никак не мог решить, какому волку позволить себя сожрать, а оба волка вот уже двадцать лет осторожно ходили кругами, и каждый не хотел подставить себя, сделав первый шаг.

Равновесие власти на полуострове казалось Дэвину несокрушимым, как скала, с тех пор как он себя помнил. Пока не умрет один из чародеев, а чародеи, по слухам, живут очень долго, ничего не могло измениться от болтовни в кавницах или залах дворцов.

В Квилее, однако, ситуация была совсем другой. Она выходила за рамки ограниченного опыта Дэвина, он не мог о ней судить и не мог ее понять. Он даже не догадывался, какими последствиями грозит поступок Мариуса в этой странной стране к югу от гор. К чему может привести тот факт, что теперь в Квилее не временный правитель. Он не должен каждые два года приходить в Дубовую рощу и там, обнаженный, ритуально искалеченный и безоружный, встречаться с вооруженным мечом врагом, которого выбирали, чтобы он убил его и занял его место. Но Мариуса не убили. Семь раз не убили.

А теперь Верховная жрица мертва. И Ровиго так сказал это, что невозможно было не понять смысла его слов. Несколько огорошенный, Дэвин тряхнул головой.

Он поднял глаза и увидел, что его новый знакомый смотрит на него со странным выражением.

— Вы — вдумчивый молодой человек, — сказал купец.

Дэвин пожал плечами, внезапно смутившись.