Это приветствие остановило на полпути Чарли Люка, раскачивающейся походкой вошедшего вслед за Кэмпионом и мигом заполнившего пространство непомерным размахом и масштабностью собственной персоны. На миг в его ясном взоре мелькнуло подозрение. Он привык с недоверием относиться к тем, кто опасается доставить хлопоты полиции. Но ему хватило одного пристального взгляда на старика, чтобы опасения развеялись, и вскоре Люк ухитрился чрезвычайно любезно и как бы между прочим, ни на йоту не нарушив этикета, сообщить, что «божьих одуванчиков», наподобие дядюшки Хьюберта, видывал и прежде. В углах губ инспектора таилась усмешка истого уличного сорванца, и каково же было его изумление, когда он понял, что эта мимолетная гримаса не только замечена, но уже и прощена старым священником. За считанные секунды произошло самое полное знакомство из всех, когда-либо виденных мистером Кэмпионом.

Обменявшись с каноником рукопожатием и поприветствовав Аманду как свою старинную коллегу, Люк огляделся.

— А где же миссис Элджинбродд? Надеюсь, она добралась благополучно?

— Да. Она у себя наверху. Боюсь, я ее расстроил, — с огорчением покачал головой каноник. — И, наверное, еще вот это тоже, — он протянул инспектору светский журнал. Люк кивнул.

— Мы видели этот номер еще на вокзале. Там наш дежурный, старина сержант, сидит-почитывает, лорда из себя корчит. Как бы из-за этого не вышло серьезных осложнений. Вот такие невеселые дела, сэр. Все-таки мне придется переговорить с молодой леди.

Аманда поднялась.

— Пойдемте наверх. Удалось вам хоть что-нибудь?

— Немного. Ничего определенного, — подавленно пробормотал ее супруг. — Идемте, Чарльз. Сюда.

Гостиная Мэг Элджинбродд, расположенная как раз над той гостиной, которую они покинули минуту назад, являла собой полную ее противоположность. Интерьер, сочиненный Ван Ринном, полностью отвечал последним требованиям моды. То есть стилю «бит» — между серым Дамаском стен и пушистым золотистым коуром располагались ткани всех мыслимых оттенков и фактуры, от бронзового бархата до алого льна со швейцарской вышивкой дырочками, оживленной вкраплениями бристольского синего. Взглянув на все это великолепие краем глаза и поначалу несколько скептически, Люк в конце концов решил, что тут ему, пожалуй скорее нравится, и поспешил продемонстрировать свое одобрение, обведя комнату благодушным взглядом, отчего сделался похожим на мохнатого черного ретривера, неожиданно попавшего в сказочное королевство.

На элегантном столике, занимавшем простенок между окнами, лежала собственная работа Мэг — эскизы платьев, лоскутки, образцы тесьмы и бисера и тончайшие, как паутинка, эскизы-синьки, по которым работают ювелиры. С тех пор как знаменитая сестра Кэмпиона, Вэл, заполучила контрольный пакет акций дома моделей Папендейка, она успела выпестовать нескольких кутюрье, и Мэг Элджинбродд была одной из лучших ее находок.

Молодая женщина, сидевшая в маленьком позолоченном кресле у камина, поднялась им навстречу. Теперешнее ее длинное серое платье шло ее тоненькой фигурке и подчеркивало золотистый блеск ее волос, но в нем она казалась старше, чем на вокзале. Лицо ее не могло скрыть обуревавших ее чувств, каждый мускул был напряжен, а в опечаленном взгляде сквозило некое новое знание о себе самой.

— Кто он? Вы узнали? — она обратилась к Люку напрямик, словно к старому знакомому, и тот мигом насторожился. Эта подозрительность настолько покоробила Кэмпиона, что он поспешил ответить сам:

— Его зовут Уолтер Моррисон.

— Обыкновенно именуемый Шмотка, — Люк начертал рукой в пространстве преувеличенные очертания собственного костюма в порядке уточнения прозвища. — Вам это хоть что-нибудь говорит?

— Нет, — отвечала она спокойно, но взгляд ее, встретившись с его взглядом, сделался как бы смущенным.