Дерек.

Она  узнала  твердость  его  сильной  груди  под  ее  грудью.  Их  сердца,  казалось,  как

всегда бились в унисон. Ее руки были слишком тяжелыми, чтобы обнять его шею, но она

зарылась головой ему под подбородок. Кожа его горла была теплой. Она прижалась к ней

губами.

У  нее  осталось  смутное  впечатление  от  шёпота,  шагов  и  света.  Открыв  один

сонный глаз, она увидела широкую лестницу, которая напомнила ей «Унесенных ветром».

Но чтобы удерживать даже один глаз открытым, требовалось слишком много усилий, так

что она закрыла его, положив одну руку на грудь Дерека и прижимаясь ближе.

Была  причина,  почему  она  не  должна  была  вверять  себя  ему.  Эта  причина

продолжала маячить где-то на грани сознания, но еще не созрела. Она проигнорировала ее

и вернулась к его сильному телу.

Движения его тела убаюкивали ее, когда он нес ее наверх и дальше по коридору. В

комнате,  где  он  остановился,  свет  был  приглушенным.  Она  не  открыла  глаза,  но

почувствовала,  что  на  ее  веки  падало  меньше  света.  Ее  глаза  не  открылись,  пока  ее  не

положили на кровать. Она увидела над собой навес.

- Вы уверены, что не нужно…

- Спасибо, Дейзи. Я прослежу, чтобы она легла в постель. Мы и так продержали вас

допоздна. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Карен слышала голоса, но полностью не проснулась. Она поняла, что дверь мягко

закрылась и наступила тишина.

Ее тело чуть наклонилось, когда он сел на кровать. Положив руку ей на щеку, он

провел большим пальцем по ее скуле:

- Бедная малышка, - шептал он в мягком свете лампы, - ты так устала.

Он  легонько  поцеловал  ее  в  лоб.  Когда  он  поднял  голову,  то  увидел  улыбку,

появившуюся  на  ее  губах.  Кончиком  пальца  он  потрогал  уголок  ее  рта.  К  сожалению,

Карен не видела нежного выражения на его лице. Ее глаза все еще были закрыты.

Поддерживая одной рукой ее шею, он поднял ей голову и начал доставать шпильки

из пучка. Когда все медовые пряди были свободны и спадали с его рук, он пробежался по

ним  пальцами.  Он  медленно  двигал  руку  вниз,  пока  не  смог  удерживать  ее  так,  чтобы

расстегнуть ее платье. Расстегнув его, он уложил ее обратно на спину.

Отчаянно стараясь держать глаза подальше от совершенства ее груди в кружевном

лифчике,  он  стянул  платье  по  ее  телу  и  ногам.  Снял  с  нее  туфли  и  поставил  их  на  пол

рядом с кроватью. Он не торопился.

Подъюбник  был  недорогим.  Нейлоновым.  Но  на  нем  была  широкая  полоса

кружева,  и  это  было  крайне  женственно.  Она  выглядел  очень  хорошенькой,  лежа  там  с

волосами  образующими  небольшую  корону  вокруг  ее  головы,  тело  было  расслаблено,

грудь,  поднималась  и  опускалась  с  каждым  мягким  вздохом,  бедра  были  прикрыты

нижней юбкой с кружевом. Она была чрезвычайно женственной. Хрупкой. Беспомощной.

Его  мужественность  отреагировала,  силой  и  жаром.