Сердце Дженни забилось вдвое быстрее. Она знала, о чем сейчас спросит мужа Клер, и так ждала ответа, словно от него зависело и ее собственное счастье. Она опять украдкой взглянула на Майкла: догадался ли он? Майкл окаменел в напряженном ожидании; так приговоренный к смерти ждет решения суда.

Ни о чем не подозревал один лишь Алекс. Он пребывал в недоумении.

– Что?

– Я хочу знать, – медленно, будто вспоминая нечто, с трудом затверженное наизусть, произнесла Клер, – не связан ли твой долг Митчеллам со смертью Кина.

К ужасу Дженни, Алекс ничуть не удивился. Он выглядел… Дженни даже про себя не сочла удобным договорить как.

– Не мой долг, – ответил он, – а его.

Клер нахмурилась.

– Его?! – Она покачала головой, отказываясь понимать слова мужа. – О чем ты говоришь? Что значит – его?

– Я о том, что Кин в ту ночь расквитался со своими собственными долгами, – объяснил Алекс. – Он тоже задолжал Митчеллам, и намного больше, чем я. Они предложили нам сделку: мы не замечаем ограбления, а они прощают нам весь долг до последнего цента. Я отказался, а Кин согласился.

Комната медленно поплыла вокруг Дженни, она поняла, что вот-вот потеряет сознание, и глубоко вздохнула, чтобы удержать его.

Алекс взглянул на Майкла, который до сих пор так и не двинулся с места. Дженни забила дрожь от нехорошего предчувствия.

– Единственное, о чем должен был позаботиться Кин, – говорил Алекс, в упор глядя на Майкла, – это чтобы Майкл в ту ночь не заявился на склад. С этим он справился легко благодаря Брук. Она-то знала, как и чем занять Майкла.

Дженни понимала, что каждое слово Алекса пронзает Майкла насквозь, как кинжал. Когда Алекс замолчал, Майкл крепко зажмурился и запрокинул голову, терзаясь невыносимой, страшной болью.

Тут Дженни не выдержала.

– Боже мой, Алекс, как ты мог? Почему молчал? – Она вскочила, хотя от неудержимой ярости у нее дрожали колени. – Почему не заявил в полицию? Если бы ты это сделал, Митчеллы уже сгнили бы в тюрьме! Что ты натворил со всеми нами, с Майклом. Почему?.. – Она с удивлением услышала в своем голосе рыдания, а ведь ей хотелось не плакать, а визжать, вопить, бушевать. – Ради Бога, Алекс! Почему ты спокойно смотрел, как шесть лет мы во всем винили Майкла?

– Митчеллы утверждали, что они тут не при чем, – жалкой скороговоркой забормотал Алекс. – Я думал, может, у них что-то не вышло, не заладилось, может, и Кин погиб случайно. – Он потер лоб. – Вы не представляете, что это за типы! Они говорили, что, если я проболтаюсь кому-нибудь об их предложении, мне же будет хуже, тогда я сам буду замешан, а пока молчу, никто ничего не докажет. И потом, помните, полиция подозревала их, но так и не нашла, к чему прицепиться. Так, может, и правда это не они… Вдруг просто совпадение…

Но, конечно, он сам понимал, как неубедительны его слова, и потому бурный поток оправданий иссяк, оставив после себя лишь грязные брызги незаконченных фраз. Дженни жгла Алекса взглядом, полным презрения и отвращения. Пусть видит, наплевать на его тонкую и ранимую душу. Запереть бы его в одной клетке с теми подонками и забросить ключ подальше.

Не найдя сочувствия у Дженни, Алекс с беспомощной мольбой взглянул на Клер.

– А я был в тебя влюблен, Клер, и хотел жениться на тебе. Я знал: ты никогда не простишь меня, если решишь, что я как-то причастен к смерти Кина.