— Не слишком. — Костя достал новую сигарету, прикурил и зашагал дальше.

— Да, — глядя ему вслед, вполголоса произнес Гуров. — Нынешним молодым пальца в рот не клади — враз откусят. Все-таки они от нас здорово отличаются. Не хочу чего-то плохого сказать о той же Тае, но среди бывалых девчонок семидесятых-восьмидесятых едва ли нашлась бы такая, которая столь свободно плюхнулась бы под бок незнакомому дяде, пусть даже из очень большого желания позлить своего парня.

— Плоды либерализма, — наморщив нос, констатировал Крячко. — То ли еще будет!

Через полчаса опера слегка продрогли на предутреннем студеном ветру Охотского моря. Они вернулись в кубрик, на цыпочках прошли к своим местам и очень скоро уснули.

Как видно, в ходе этого плавания судьба не была настроена подарить им покой. Приятели проснулись от горестных охов и причитаний, издаваемых их соседками по кубрику. Сокрушенно всплескивая руками и утирая платочками глаза, девушки очень сильно переживали по поводу какого-то неприятного происшествия, заметно их расстроившего. Опера поднялись со своих коек и поинтересовались причинами столь горестных переживаний.

Как оказалось, прошедшей ночью у всех без исключения девушек пропали документы. Теперь, понятное дело, им придется возвращаться домой, даже не ступив на землю Курильских островов.

— Лев Иванович! Станислав Васильевич! Вы же, говорят, знаменитые сыщики, — с горечью в голосе и непонятными бесенятами в глазах слезно проговорила Тая. — Вы не могли бы нам помочь? Думаю, вы владеете дедукцией, и вам эта пропажа — сущий пустяк. Найдите, пожалуйста, наши документы!

— Да! Найдите! Помогите нам!.. — зачастил грустный хор девичьих голосов.

Окинув взглядом донельзя расстроенных девчонок, Гуров сочувственно покачал головой и объявил, что хотел бы для начала умыться и так далее, а уж потом взяться за розыски.

— Идем, Станислав Васильевич, приведем себя в порядок. Работа нам предстоит очень непростая, — обернувшись к Стасу, с некоторой торжественностью объявил он.

Крячко уловил в его словах оттенок иронии.

Он мгновенно понял все, что на самом деле имел в виду Лев Иванович, и тоже с долей напыщенности провозгласил:

— От нас не спрятаться — достанем со дна Охотского моря!

Стас специально разыграл из себя эдакого самовлюбленного всезнайку, мыслящего о себе невесть что. Краем глаза наблюдая за студентками и парнями, прибежавшими их морально поддержать, Крячко заметил ехидную многозначительную усмешку на лице Кости.

Когда опера оказались в туалетной комнате, он чуть слышно спросил у Гурова:

— Лева, подозреваешь розыгрыш?

— Вне всяких сомнений! — Сыщик рассмеялся. — Вспомни себя в их годы. Самое время хохмить и прикалываться. Ничего, сейчас мы им покажем сеанс дедукции!

Обговорив детали расследования, они вернулись в кубрик и объявили, что документы похитил кто-то из их же компании студентов. В ответ на протестующие возгласы Гуров заявил, что, если кто-то с этим мнением не согласен, то пусть сам ищет пропажу. Все сразу же притихли. Раз уж эти два опера такие крутые, то пусть покажут, на что способны.

— Я прошу всех рассесться так, чтобы вам можно было взяться за руки и образовать по периметру этой комнаты живое кольцо, — невозмутимо объявил Гуров. — Поясню, для чего это нужно. Тот, кто похитил документы, постарается это скрыть и этим самым себя неминуемо выдаст.