За ними мистер Ребек увидал улицу.
– Да, вот мы и пришли, – поразилась миссис Клэппер. – Дорога так коротка, когда с кем-нибудь разговариваешь.
– Да, – согласился мистер Ребек.
Он подумал, что ворота хорошо перенесли эти девятнадцать лет, куда легче, чем он сам. Чёрная краска потрескалась в нескольких местах, и сквозь неё проглядывал ржавый металл. Но всё же это были крепкие ворота. Он тряс их однажды ночью и оцарапал себе руки о ржавчину, но прутья не дрогнули, замок не задребезжал. И было это… Да как давно? 12 лет? 15? Всё, что он помнил – это как он хотел уйти с кладбища, а ворота оказались заперты, потому что была поздняя ночь. Он всю ночь тряс ворота и здорово повредил себе руки. Но когда настало утро, и ворота открылись, он не вышел. Он спрятался в туалете и принялся лить холодную воду на свои кровоточащие руки. Затем вернулся к своему мавзолею и уснул.
– Так что же? – заговорила миссис Клэппер, – вам на метро?
Он пробормотал нечто наподобие подтверждения, подумав, что ему не надо с ней идти. Как я могу ей объяснить, что мне не пройти через ворота, что я здесь живу? Она мне не поверит, она решит, что я прикидываюсь или сошёл с ума. Я совершил ошибку, предложив ей идти вместе, не знаю, зачем я это сделал.
– Так идите же, – сказала миссис Клэппер. Она топнула ножкой и улыбнулась ему. – Чего же вы ждёте? Чтобы вам поезд прямо сюда подали?
Да, это была бы прекрасная идея. Если бы поезд подали сюда, я бы сел в него, мы укатили бы под землю, и я больше не увидел бы ворот; я знал бы, что покинул кладбище ещё до того, как мы вскарабкались бы по вырубленным в земле ступеням, и вокруг оказались бы люди. Всё это удалось бы, подойди поезд прямо сюда, и если бы кто-то был рядом.
Взглянув на свое тонкое запястье, он придумал, что делать. Он согнул перед собой левую руку и воскликнул:
– Ой, я же потерял часы!
– Что случилось? – спросила миссис Клэппер. – Вы что-то потеряли?
– Мои часы, – он попытался разочарованно улыбнуться, но зашевелился только один уголок рта, да и то дернулся резко, словно от боли. – Конечно, они были на мне, когда я пришёл, а теперь их нет. Не иначе, как я их где-то обронил.
Миссис Клэппер выразила подобающее сочувствие.
– Надо же, какая неприятность. И они были очень ценные, ваши часики?
– Нет, – сказал он, решив слишком не завираться, – но они у меня уже давно, и я к ним привязан. Они хорошо шли.
– Скажите человеку вон там, – предложила миссис Клэппер, указывая на сторожку. – Дайте ему ваш адрес, и он вам сообщит, когда пропажа отыщется.
Мистер Ребек покачал головой.
– Лучше бы мне вернуться и поискать их. А не то их кто-нибудь подберёт. Или пойдёт дождь.
– Ох, но вы же не будете ходить по всему кладбищу? Это не час и не два займет… Вы себе шею сломаете. Хотите, я пойду с вами?
Скажи «нет». Скажи «нет». Или опять придется ей лгать. А ты – никудышний лжец. У тебя 19 лет нет практики.
– Не беспокойтесь, – сказал он. – Не стоит того. Кажется, я знаю, где обронил их. Это довольно далеко отсюда.
– Ну, я надеюсь, что вы их там найдете, – сказала миссис Клэппер. – И обратитесь к сторожу, чтобы помог, если не сумеете найти сами.
Они пожали друг другу руки.
– Очень мило было с вами побеседовать, – сказал мистер Ребек. – Как жаль, что пора прощаться.
Миссис Клэппер пожала плечами.
– Так может быть, мы снова увидимся? Вы сюда часто приходите?
– Да. Я люблю здесь бродить.
– Я тоже. И уж всяко время от времени я прихожу проведать Морриса, так что, возможно, мы с вами ещё и наткнемся друг на друга. |