– Я знаю, что некоммерческих компаний множество и в этих кругах по большей части вращалась ваша жена, а не вы. Не говорила ли она о такой организации, как Институт Гернсбека?

Сидни задумался на секунду, потом ответил:

– Это название ничего мне не говорит.

– А «Фонд сеянцев»?

– Тоже.

– А теперь несколько имен. Дэвид Джеймс Майкл?

– Мм… Извините, нет.

– Куинн Юбанкс?

– У меня всегда было неважно с именами.

– Семинар в Бостоне, где у Эйлин случилась мигрень, – вы говорили, что это мероприятие было организовано Гарвардским университетом?

– Да, эту информацию можно найти.

– Я нашла. Но меня интересует, не посещала ли она других конференций незадолго до этой или вскоре после нее.

– Эйлин целиком отдавалась работе. У нее был напряженный график. Ничего не припоминаю, но могу поискать сведения для вас.

– Буду вам благодарна, Сидни. Что, если я позвоню в это же время завтра?

– Вы и в самом деле считаете, что проблема не исчезла?

– Не забывайте о статистике самоубийств.

– Я помню. Но я уже говорил: посмотрите, сколько в мире безумия, насилия, ненависти, посмотрите на экономические кризисы, и вам не понадобится других объяснений того, почему люди все чаще впадают в депрессию.

– Вот только Эйлин не впадала в депрессию.

– Да, не впадала. Но…

– И Ник тоже не впадал.

– В депрессию она не впадала, – сказал Сидни, – и поэтому я пытался дозвониться до вас на днях. Вы помните ее записку?

Джейн процитировала начало по памяти:

– «Милый Сейсо говорит, что он был одинок все эти годы…»

– Поначалу мы почти никому об этом не говорили, – сказал Сидни, – потому что… записка такая странная, совсем не в духе Эйлин. Мы не хотели, чтобы люди думали о ней как о… психически нездоровой – пожалуй, так. Недавно ее тетушка, единственная из оставшихся в живых, разгадала эту загадку. Ну, вроде как разгадала. Когда Эйлин было четыре или пять, она дружила с неким воображаемым другом по имени Сейсо. Разговаривала с ним, сочиняла про него истории. А потом, как это обычно случается, забыла о нем. Кто знает, почему в конце жизни она вернулась ко всему этому?

Джейн пробрала дрожь при мысли о том, что давно забытый воображаемый друг просит пятидесятилетнюю женщину умереть и таким образом оказаться рядом с ним. Правда, она не смогла бы объяснить причину своего страха.

– Как вы поживаете? – спросил Сидни.

– Нормально. Сплю плохо.

– И я тоже. Иногда просыпаюсь от собственного храпа и извиняюсь перед ней за шум. Ну, то есть извиняюсь вслух. Забываю, что ее больше нет.

– Я много езжу, останавливаюсь в мотелях, – сказала Джейн, – и не могу спать в двуспальных кроватях. Ник был крупным мужчиной. Поэтому мне нужны огромные кровати, иначе я как бы соглашаюсь с тем, что он ушел. И поэтому я вообще не сплю.

– Вы все еще в отпуске?

– Да.

– Советую снова взяться за работу, настоящую работу, и не гнаться за непонятными призраками.

– Может, я так и сделаю, – солгала Джейн.

– Не хочу показаться занудой, но мне работа помогла.

– Может, я так и сделаю, – солгала она еще раз.