|
Когда-то он собирал модель этого корабля, любуясь элегантными, мощными обводами, массивными орудиями, гордой высокой надстройкой. Эта любовь к большим кораблям и привела его на флот, к долгой и усердной работе ради получения должности штурмана на лучшем корабле российского флота — атомном ракетном крейсере «Киров». В свободные часы он частенько представлял себе «Ямато», разыгрывал в уме его бой с американским линкором типа «Айова», думал о том, как бы мог измениться ход войны, если бы самолет Ямамото не был сбит американскими Р-38… И теперь ему предстояло отдать приказ убить того, кем он так восхищался, покончить со всеми этими теплыми воспоминаниями, осознав, наконец, суть войны в наиболее жестокой манере.
История войны на Тихом океане, которую он знал, уже была разрушена и сейчас ее едва ли можно было узнать, и он понимал, что виноват в этом не меньше, чем Карпов или кто бы то ни было еще. Он вспомнил разговор с Карповым. «ЯматО» был не более чем легендой, разбитым остовом, огромным Прометеем, прикованным цепью ко дну моря, печень которого изо дня в тень теперь пожирали рыбы. Такова оказалась судьба этого величественного корабля. Но теперь он находился в расцвете славы, все 72 000 тонн разрезали острым носом залитую лунным светом поверхность моря, а почти 2 800 членов экипажа находились в готовности на своих боевых постах, на наблюдательных постах на высокой фок-мачте замерли сигнальщики с биноклями. По сравнению с невероятными возможностями «Кирова», «Ямато» шел на них в полном неведении, словно слепой с тростью… И тремя заряженными трехствольными дробовиками 12-го калибра. Они принял решение. — Действуйте по усмотрению. Я доложу адмиралу Вольскому. Он направился в контрольный центр реактора к Добрынину, но дал нам указание действовать по обстановке. Защищайте корабль. — Так точно. Внести запись: «вступил в бой с линкором «Ямато» в 20.18 27 августа 1942 года. Командир корабля капитан второго ранга Федоров. Старший помощник капитан третьего ранга Карпов». — Запись внесена, — подтвердил лейтенант. — Хорошо. Карпов сложил руки за спиной и повернулся к Самсонову. Его глаза горели.
Адмирал Ямамото встретил доклад начальника оперативного отдела с заметным разочарованием. — Все три крейсера повреждены? Вся эскадра? — Так точно, адмирал. Мы получили кодированный сигнал бедствия. Двадцать минут назад соединение было атаковано ракетами-смертниками. Мы потеряли «Дзинцу», «Нагара» и «Юра» тяжело повреждены. Эсминцы нашего эскорта оказывают им помощь в спасении личного состава. — Понятно… — Глаза Ямамото потемнели, брови нахмурились. — Итак, слухи об этом корабле подтвердились. Ивабути не преувеличивал, говоря о дьявольских летающих рыбах, обрушивающих огонь на корабли. Дистанция до цели? — В пределах максимальной дальности стрельбы орудий, адмирал, однако мы не видим цели. Взошла полная луна, но даже лучшие наблюдатели не могут ничего увидеть, пока мы не приблизимся. Поднимаем дополнительные гидросамолеты. Ямамото поднялся, потянулся за своими белыми перчатками и аккуратно надел их — медленно и размеренно, от чего в воздухе повисла тяжесть. Время пришло, если только они смогут заметить врага первыми. Он медленно повернулся, поднял адмиральскую фуражку и надел ее. — Время идти на мостик, Куросима. Следуйте за мной. Покидая вслед за адмиралом зал совещаний, Куросима бросил взгляд на тактическую карту с крошечными деревянными моделями кораблей, перемещаемыми по мере того, как разворачивалось преследование. Он понял все с одного взгляда. «Муцу», «Нагато», «Тонэ» и остальные крейсера Ивабиути, Хара со своими авианосцами — весь оставшийся флот хромал на север к Рабаулу и Труку. |
