Его мать, поняв, что ей придется уступить сыну, печально вздохнула. Томми настоял на том, что они и разговаривать между собой должны только на английском, языке страны пребывания, меньше чем через год после переезда в Соединенные Штаты. Он был еще совсем маленьким мальчиком, но уже тогда ему больше всего хотелось походить на коренного американца.

- Твой голос как-то странно звучит, - неуверенно сказала мать Томми.

- Это сотовый телефон.

- Чей телефон?

- Не чей, а какой. Со-то-вый! Я звоню тебе из автомобиля.

- Зачем тебе телефон в автомобиле, Туонг?

- Томми, мама! Это очень удобно. Я, например, не смог бы обойтись без такой штуки. Представь, ма, что я...

- Автомобильные телефоны для больших шишек.

- Так было раньше, но не сейчас. Теперь каждый может себе позволить...

- Я - не могу. И потом, разговаривать по телефону и вести машину опасно.

Томми недовольно вздохнул - и сразу же с неудовольствием подумал, что его вздох звучит почти в точности как вздох его матери.

- У меня еще не было ни одной аварии, мама, - сказал он с мягким упреком.

- Нет - так будет, - твердо сказала она. Даже ведя машину одной рукой, Томми был вполне способен справиться с "Корветом" и на прямых участках, и на некрутых поворотах шоссе Пасифик-Коуст. Рулевое управление с гидравлическим усилителем, задний привод, четырехскоростная автоматическая коробка передач с гидротрансформатором - он не ехал, а буквально скользил по шоссе. Что тут может случиться?

Его мать тем временем сменила тему разговора.

- Я неделями не вижу тебя, Туонг, - строго, с осуждением сказала она.

- Я был у вас в воскресенье, мама! - возмутился Томми. - А сегодня только четверг.

В воскресенье они вместе ходили в церковь. Отец Томми был воспитан в католической вере, а мать обратилась в католицизм еще во Вьетнаме, непосредственно перед замужеством. Несмотря на это, один из углов их гостиной представлял собой небольшое буддистское святилище. Там, на алтаре красного дерева, всегда лежали перед статуей задумчивого Будды свежие фрукты и стояли керамические подставки, в которых тлели палочки благовоний.

- Ты приедешь к обеду? - спросила она.

- Сегодня? Н-нет, не смогу. Видишь ли, я только что...

- У нас будет ком-тай-кам.

- Я только что купил...

- Ты помнишь, что такое ком-тай-кам? Или, может быть, ты уже все забыл? Забыл, что твоя мать готовила по воскресеньям?

- Конечно, я не забыл, мама. Цыпленок с рисом в глиняном горшочке. Это очень вкусно.

- Будет еще суп из креветок с морской капустой. Ты помнишь, что это такое - суп из креветок?

- Еще бы!

На побережье наползала ночная мгла. На востоке - над грядой холмов - черное небо было испещрено яркими звездами. На западе темнел океан. У берега он был почти черным, в белых полосках пенистых валов, набегающих на песчаные пляжи, но дальше вода казалась индигово-синей. У самого горизонта небо все еще пылало кроваво-красными отсветами умирающего заката.

Мчась сквозь сгущающуюся темноту, Томми действительно чувствовал себя немножечко Богом, как и предсказывал Джимми Шайн. К сожалению, он не мог наслаждаться этим ощущением в полном объеме, так как в то же самое время он чувствовал себя легкомысленным и неблагодарным сыном.

- Еще будет сельдерей-фри с морковью, капустой и арахисом. Все очень вкусно. И соус "Нуок-Мам".

- Твой "Нуок-Мам" самый лучший в мире.

И ком-тай-кам тоже, но я...

- Может быть, у тебя в машине не только телефон, но и уок, и ты можешь управлять и готовить одновременно?

- Мама, я купил новый "Корвет"! - выпалил Томми в отчаянии.