“Жизнь без бога” стал популярным журналом для постепенно просвещающегося народа. Там часто были актуальные анекдоты про старые порядки и власть, рассказы про деревню и город, иногда встречались и правдивые истории “из народа”. Все это делал Тим Ясный. Весь журнал в плане своего наполнения составлялся им.

Возвращаясь к отношениям Марка и Саши, стоит упомянуть, что герои всегда были близки по духу, часто обнимались и были счастливы, но никогда, повторю, никогда не поддавались страсти и не чувствовали себя влюбленными людьми. Максимум, что Саша могла сделать – это чмокнуть Березина в щеку или лоб. По дружески, иногда вместо приветственного рукопожатия.

***

Настала зима, Москву покрыл белый пушистый снег, пришли холода, но на душе у друзей всегда было тепло.

Холодно было лишь на душе у родителей Марка. Людмила просила мужа отпустить ее, чтобы повидаться с сыном, но он отказывал ей, говоря, что не стоит опускаться до уровня этого циника и безбожника, а сам подолгу сидел в своей комнате, рассуждая о том, где же он допустил ошибку в воспитании сына.

Старый офицер уже не работал, а жил на пенсию. Он стал совсем слаб здоровьем, и почти не выходил дальше двора дома. Его нога, поврежденная снарядом на войне, стала сильно болеть, что делало передвижения даже по дому весьма затруднительными. Но гордый офицер не хотел помириться с сыном, а все чего то ждал.

Однажды Лев Анатольевич сильно простыл, и оказался совсем беспомощен. Он уже не вставал с кровати, а Людмила почти все время проводила с ним. Она приглашала врача, но никакие микстуры и таблетки не могли поднять на ноги несчастного и нежелающего жить человека. Шестидесятидвухлетний старик, переживший достаточно позора, решил, что он не намерен больше терпеть унижение советской властью и раздором в семье.

Узнав о болезни отца, Марк тут же приехал к родителям. Увидев в постели больного и изможденного горем отца, он не сдержался и пустил слезу.

– Пусть будет по твоему, Марк. Настанет новое время, и такие люди, как ты, будут жить счастливо в новом мире. Главное, чтобы были счастливы люди, и не важно, что делает их такими, – говорил слабым и хриплым голосом отец.

Сын молча слушал его и не знал, что сказать. Его мысли были о непристойном для него – о боге и небесах, на которые вот вот мог отправиться Лев Анатольевич.

В те дни Марк был разбитым и печальным. Даже Саша не могла его успокоить.

А последний день жизни офицера оказался самым плохим для его семьи.

Находясь уже в полубредовом состоянии, он вдруг начал говорить одно и то же:

– Икона, икона Богоматери, – шептал он, кашляя и давясь.

– Что еще за икона? – спросил врач, дежуривший у кровати больного с самого утра.

– Не знаю. Быть может, он хочет приложиться к иконе, – произнесла сквозь слезы Людмила, хотя она прекрасно понимала, что имеет в виду муж.

Она отошла к Марку и сказала:

– Он говорит про нашу семейную икону. Он хочет увидеть ее в последний раз.

– Я понял. Я не успею за ней съездить, – прошептал герой, боясь, что его услышат.

– Тихо. А то услышат. Я не знаю, что сделать, – заявила Людмила.

– Люда, – прошептал Лев Анатольевич.

– Он хочет что то сказать вам, – толкнул врач жену больного.

– Да, дорогой, – жена склонилась над ним, – говори.

– Икона, – почти не слышно проговорил офицер, – увезите ее, она…а, – дальше жена не разобрала. Речь умирающего стала совсем невнятной, и вскоре он поник.

Врач констатировал смерть.

Мать и сын заплакали, и тогда Марк подумал о том, что отец был для него хоть и не добрым родственником, но самым близким вместе с мамой, он был человеком, гордости и выдержке которого можно было только позавидовать.