Лицо возницы, ноздреватое, как опара, побелело.

– П подвезу. Садитесь, сэр, п пожалуйста! Д для вас – задаром!

– Обожаю вежливых людей! – весело объявил Айвор и подманил пальцем Киллиана.

Мысленно сочувствуя вознице, Киллиан вслед за партнёром залез в кэб. Щёлкнул кнут – и лошади бодро зацокали по мостовой, сперва неторопливым шагом, а затем быстрее и быстрее.

Путь к Кирпичному тупику лежал не по широким проспектам и зелёным аллеям, где раскатывали двухэтажные омнибусы и прогуливались респектабельные семейства, но по узким, извилистым и грязным переулкам. Расположенный в северной части города, вплотную прилегающий к портовым кварталам, этот район слыл пристанищем бедноты. Красильни, парафиновые и спичечные заводы, фабрики по производству костной муки и клея облепили берега речки так густо, что даже местный люд со временем переименовал её из Вилячки – близняшки чистой Ивицы – в Смердячку. Вода не замерзала даже в лютые зимы, цветом и запахом напоминала мочу, и говорили, что редкая птица могла долететь хотя бы до середины, не свалившись замертво от миазмов.

Чем дальше от Смердячки, тем благопристойнее становились виды. И вот уже в трёхстах метрах от берега можно было наблюдать ряды одинаковых домов, редко выше, чем в два этажа, но часто – с полуподвалом. Серо коричневые стены из кирпича, густо прокопчённые дымом; раскоряченные деревья с жухлой листвой; промежутки между домами, заваленные хламом, хорошо, если не гниющим… Вместо собак, недостаточно хитрых и живучих, здесь обитали полудикие трущобные лисы – с потрёпанными шубками, но зато жилистые, проворные и умные.

Киллиану лисы нравились.

– Стой, стой, досюда хватит! – крикнул Айвор, высунувшись из кэба. Возница натянул вожжи и, когда лошади остановились, с облегчением утёр испарину со лба. – Прыгай, Киллиан. Что то ты бледноват, мой любезный друг.

– Запах, – прогнусавил Киллиан, прижимая рукав к носу и рту. На голодный желудок от вони Кирпичного тупика мутило сильней, чем обычно. – Ну, и как отсюда идти в Дымный лог?

– Нужно перебраться через речку… Видишь вон то шаткое нечто, смутно напоминающее мостик? Вот именно там. А дальше срежем путь по моему. Кстати, тебе платок не одолжить?

– Одолжить, – сдался Киллиан и протянул руку. Айвор торжественно вручил ему отрез серебристой ткани, больше напоминающий небольшой шарфик, и потрепал за ушами серую лошадку, впряжённую в кэб.

– Спасибо, добрый человек! – весело поблагодарил он возницу. – Пусть тебе сопутствует удача!

– Б б благодарствую! – проблеял возница и, нахлобучив кепи на самый лоб, начал разворачивать кэб, непрестанно понукая лошадь. Вислые усы его тряслись, как заячий хвост.

Дождавшись, пока улица опустеет, Киллиан поинтересовался у фейри:

– А ты правда наколдовал ему удачу или просто так пожелал?

– И того, и другого понемножку, – хмыкнул Айвор. – А тебе, я вижу, полегчало?

– Немного.

– «Немного»! – передразнил его фейри. – Между прочим, этот платок соткала моя родная сестра из инея на сосновых ветвях в рождественскую ночь. Так что гордись честью, оказанной тебе… То есть твоему носу.

По мосту Киллиан ступал осторожно, каждую секунду ожидая, что вот вот рассохшееся дерево подломится, и он рухнет в зловонные жёлтые воды.