Мистер О'Рейли рассмеялся.

   — Увы! Один, если не брать в расчет прислугу. Вы, должно быть, видели кого-нибудь из моих людей?

   — Да, женщину.

   — Это миссис Уилксон, экономка, ангел-хранитель моего дома. Я здесь, в общем-то, не живу, а она не покидает Кленси вот уже почти тридцать лет.

   Они спустились к началу дороги.

   — Спасибо, я, пожалуй, пойду, — застенчиво произнесла Тина.

   — Всего хорошего, мисс Хиггинс! — серьезно произнес он. — Надеюсь встретить вас еще раз!

   И, раскланявшись, повернул назад.

   Дома, за ужином, Дарлин, тяжело вздохнув, произнесла:

   — Все, земли у нас больше нет. Вчера был срок платить по закладной.

   Тина, увлеченная своими раздумьями, только теперь заметила лежащие на краю стола бумаги. Сегодня они с матерью ужинали позднее обычного, потому сидели не на террасе, а в доме, при тускло-желтом свете маленькой лампы, который делал лица неестественно бледными, точно вылепленными из глины.

   — Что же теперь? Дарлин пожала плечами.

   — Ничего. Дом пока наш — и то слава Богу.

   Она добавила еще что-то и после заметила, что Тина, не слушая, глядит в одну точку.

   — Тина?

   Та вздрогнула и, очнувшись от мыслей, снова принялась ковырять вилкой жареную картошку.

   — Мама, кажется, Фил Смит пытается ухаживать за мной, — сообщила она, не замечая удивленного взгляда Дарлин.

   Вот что! Ну да, конечно, Тина думает не о закладной, а о том, что ближе ее возрасту.

   — Да? — с улыбкой произнесла женщина, не желая отталкивать дочь. — И он тебе нравится?

   — Нет! Он смеялся над Терезой, да и вообще…

   — А кто тебе нравится? Девушка едва заметно поморщилась.

   — Никто, — ответила она, подумав, что в самом деле не знает никого в Кленси, кто мог бы хоть чуточку ей приглянуться. Потом добавила: — Представляешь, мама, сегодня я встретила человека, который живет там, в большом доме, наверху.

   Мать подняла глаза.

   — Где ты с ним встретилась? Тина вкратце рассказала.

   — Не надо ходить одной по безлюдным местам! — встревожено произнесла Дарлин. — Что это за человек, ты же его совсем не знаешь!

   — Но он уже немолодой, мама, — попыталась защититься Тина и внезапно вспомнила взгляд мужчины. Девушка была совсем неопытна и все-таки почувствовала, что смотрел этот человек далеко не по-отечески. Взор его был серьезен, чуть печален, и все же в нем угадывалось нечто настораживающее, какой-то странный, неведомого рода интерес. Мистер О'Рейли!

   — Все равно, будь осторожна, Тина.

   — Хорошо, мама.

   Тина поглядела на мать. Нет, она никогда не сможет назвать Дарлин старой, исполнись той хоть сто лет! Разве можно представить себе, допустить, что мама — стара?! Нет, нет, мама — она всегда молодая, почти что… вечная.

   — Больше всего я переживаю о том, что не могу дать тебе приданого, Тина. Тебе ведь уже шестнадцать — совсем взрослая, — с горечью проговорила Дарлин, а сама думала: «Неправда: для матери дочка — всегда дитя!» — Господи! У тебя даже лишней пары башмаков нет! И как нам выйти из положения, ума не приложу!

   Тина в ответ придвинулась к матери и, ласково обвив ее шею руками, прижалась к груди. От одежды Дарлин пахло чем-то привычным, родным.