— Джоан, — прошептала Тина.

   — Что?

   — Ничего, сестра Беатрис!

   Тина смотрела на ребенка. На худеньком смуглом теле проступали ребра, на руках и спине виднелись следы от розг. Боже мой!

   У Тины в сумочке было немного печенья, и она протянула его девочке, но та, очевидно боясь гнева монахини, не хотела брать.

   Тина выпрямилась.

   — Сестра Беатрис! Я избавлю вас от этого ребенка!

   Глаза монахини округлились.

   — Вы хотите ее взять? Эту девочку?

   — Я обязательно взяла бы ее! — Тина вся дрожала от волнения. — Но у девочки жив отец, он заберет ее отсюда.

   — Отец?!

   — Да. Я знаю его. Он уже шесть лет как считает ребенка погибшим.

   — Он сможет доказать, что Мелисса его дочь?

   — Думаю, да.

   Серые глаза Тины ярко блестели от возмущения. Заметив это, сестра Беатрис приняла неприступный вид, поджала губы и спрятала руки в складках широкого черного одеяния.

   — Он здесь, в Сиднее?

   — Да. И я немедленно еду к нему!

   Тина быстро сбежала вниз и понеслась по дорожке. Дочь Конрада О'Рейли жива и уже шесть лет томится здесь — невероятно!

   Женщина наняла экипаж и всю дорогу подгоняла возницу. Счастье, что она помнила адрес Конрада наизусть, хотя никогда не бывала у него в гостях.

   Дом оказался большим, чем-то напоминающим замок, как и тот, что Роберт О'Рейли некогда построил в Кленси. Тина пронеслась по аккуратно подстриженному газону мимо плакучих ив и каштанов и забарабанила в дверь, не подумав о том, что, наверное, есть звонок. Открыла служанка — черная, как уголь, девушка в белом переднике и наколке.

   — Мэм?

   — Мне нужен мистер О'Рейли! Он дома?

   Служанка слегка отступила.

   — Да, но не знаю, сможет ли он вас принять…

   — Скажите, что это очень-очень важно!

   Негритянка озадаченно молчала. Потом сказала:

   — Войдите, мэм. Как ваше имя?

   — Тина Хиггинс.

   Тина поднялась по широкой лестнице наверх. В какой-то момент от мысли, что она сейчас увидит Конрада, сладко и тоскливо заныло сердце. Повернувшись к зеркалу, женщина поправила прическу. Пять лет прошло с тех пор, как они говорили последний раз, и десять — с тех пор, как познакомились. Наверное, она силыго изменилась? Внезапно в глубине комнат послышался приглушенный женский смех. Кровь отлила от лица Тины, щеки и губы ее побелели. Конечно, он мог жениться — почему она об этом не подумала?

   Послышались знакомые шаги, и появился Конрад. Тина, сама себя не помня, смотрела на него во все глаза. Ему исполнилось тридцать лет, и на вид он был все такой же — гордый, немного высокомерный и чуть-чуть печальный. Волосы слегка растрепались, и ворот рубашки был расстегнут. Тина вспомнила о женском смехе. Впрочем, что ей до этого! Что ей до личной жизни Конрада, до его женщин! Она явилась по делу.

   Он выглядел растерянным и в то же время был явно обрадован.

   — Тина?! Очень рад тебя видеть! Сколько же лет прошло? Проходи в гостиную.

   — Нет, — сказала она, напряженно глядя на него.