— Большой дом? — удивился Конрад: Мишель всегда неимоверно сорила деньгами, все, что она зарабатывала, неизменно уходило на наряды, развлечения и путешествия.

   Она засмеялась заливистым смехом.

   — Подарили! Поклонники.

   «Поклонники — читай любовники», — с усмешкой подумал Конрад.

   — Как у тебя с личным? — поинтересовалась женщина.

   Они как раз садились в экипаж. Мишель подобрала юбки, мелькнув изящной ножкой в шелковом чулке.

   Они устроились на сиденье, и Мишель сжала руку Конрада.

   — Собираюсь жениться, — ответил он.

   — Жениться?

   Ее сияющие глаза и алые губы были очень близко.

   — Да.

   — На австралийке?

   Он кивнул. Мишель рассмеялась.

   — Думала, ты, как я: грешная свобода милее священных уз брака!

   — Значит, ты не замужем?

   — Конечно, нет! При той суматошной жизни, которую я веду…

   — Однако от предложений нет отбоя?

   — Угадал! Уже устала всем отказывать.

   — Тогда соглашайся.

   — Может быть! Женишься — расскажешь, стоит ли кидаться в этот омут. Хотя у нас разные представления о браке, вернее, о роли женщины… Тебе, разумеется, нужна преданная жена, хорошая хозяйка, женщина, для которой твое слово — закон!

   — Не совсем так, но почти, — сказал Конрад. — Между прочим, я уже был женат — на американке. У меня есть дочь, она живет со мной.

   — Сколько ей?

   — Восемь.

   Женщина помолчала. Потом произнесла серьезно:

   — Что ж, я немножко тебе завидую.

   Экипаж свернул на узкую боковую улочку, где небо светилось между темных крыш синей шелковой лентой.

   — Так ты остановишься у меня? — спросила Мишель.

   — Если у тебя есть комната для гостей.

   — В моем доме все комнаты для гостей! — Она снова засмеялась. — Я рада, что ты согласился! Сейчас устроим небольшую передышку, позавтракаем и поболтаем, а потом я покажу тебе город.

   Конрад улыбался. Удивительное чувство свободы и радости переполняло его.

   — Никак не могу угнаться за тобой, — заметил он, имея в виду речь Мишель, — мой французский слишком медленный.

   — Я истинная дочь своего народа, а ты чужеземец. Хотя мы с тобой, кажется, чем-то похожи… Тебе нравится Париж?

   — Не то слово. Я в восторге!

   — Понимаю. Знаешь, у каждого свой Париж, всякий видит его по-своему: так мы смотрим и на людей. И я думаю, мы видим этот город почти одинаково.

   — Вряд ли. Ты француженка, я австралиец. То, что знакомо тебе, мне неведомо. По-моему, Париж не любит иноземцев.

   Мишель чуть заметно усмехнулась.

   — Подожди, я еще докажу тебе, что это не так!

   Вскоре экипаж остановился. У Мишель и правда был дом — прекрасный заново отштукатуренный особняк, внутри — весь в коврах и цветах.

   Конрад сложил вещи в приготовленной для него комнате, затем они с Мишель пошли в соседнее маленькое кафе, а после поехали кататься по Парижу.

   Мишель была мила, остроумна, говорить с нею и слушать ее было одно удовольствие. Конрад подумал о том, что эта женщина распространяет вокруг себя атмосферу удивительной жизнерадостности, которой ему часто недоставало.