Шарлотта склонилась, чтобы поцеловать сына. Мальчик замер. Ему было почти пять, и он уже не желал, чтобы его целовали, особенно в присутствии других людей.

— Уже Рождество? — прошептал он в мягкие волосы, спадавшие на щеку матери.

— Да. Рождество! Вставай, Томас, Рождество пришло. — Шарлотта протянула руку Дэниелу. — Пойдем, посмотрим, что там у нас под елкой в гостиной, а потом будем одеваться.

Мальчик кивнул, глядя широко распахнутыми глазами в лицо матери.

— Тогда идем! — Она потащила его за собой, оставив дверь широко открытой и окликая Эдварда и Джемайму.

Питт выбрался из постели, натянул одежду, еще в большем беспорядке, чем обычно, плеснул в лицо водой из стоявшего на комоде кувшина и сбежал по лестнице вниз. Шарлотта, Эмили и дети стояли в гостиной и смотрели на елку и гору ярких свертков под ней. Все молчали.

— Сначала завтрак, потом церковь, потом посмотрим, что здесь, — сказал Питт, разрушая чары. Ему не хотелось, чтобы Эмили повернулась и увидела его лицо. Он подумал о Джордже.

Джемайма открыла было рот, собираясь запротестовать, но передумала.

— Еще Грейси? — спросил Томас.

— Вчера вечером я отправила ее домой, — ответила Шарлотта. — Мы вдвоем прекрасно справимся сами.

— Может, ей было бы лучше с нами? — Питт подумал о разнице между домом Грейси и этим, с его теплом, счастьем и гусем в духовке.

— Может, — согласилась Шарлотта, направляясь на кухню. — Но ее матери — нет. Эмили дала ей цыпленка, — вполголоса прибавила она и торопливо продолжила: — Завтрак через полчаса. Все одеваться — быстро! — Она хлопнула в ладоши, и Эмили повела детей наверх.

Сама Шарлотта занялась завтраком — каша, яйца, тосты, мармелад, мед и чай. Питт поднялся на второй этаж, чтобы побриться.

На улице лежал тонкий слой снега, а между крышами виднелось по-зимнему голубое небо с белыми барашками облаков. Все вместе они дошли до церкви, в полумиле от дома. Везде звонили в колокола, и холодный воздух был наполнен торжественными звуками.

Служба была короткой; они сидели рядышком на узких скамьях, пока викарий рассказывал знакомую историю, а орган играл знакомые гимны. Все пели «Придите, верные» и «Храни вас Бог», пока звук не поглотил их, словно океан.

Назад они шли сквозь карусель снежных хлопьев, оставляя за собой цепочки следов. Затем, после небольшой суеты в кухне, все уселись за стол. На нем был жареный гусь с ароматной начинкой, печеная картошка с коричневой хрустящей корочкой, пастернак, хорошее французское вино и сливовый пудинг, политый бренди — его зажгли, к огромному удовольствию детей, — и покрытый кремом. Шарлотта с величайшей тщательностью разрезала пудинг, чтобы каждому достался серебряный трехпенсовик.

Наконец наступила пора подарков. Не скрывая волнения, все отправились в гостиную и стали смотреть, как дети срывают обертки, бросают бумагу на пол и замирают в немом восхищении. Дэниел получил паровоз и вагоны, которые смастерил Питт, и попрыгунчика, купленного Эмили. Эдварду от Питта досталась коробка кубиков самых разных цветов, форм и размеров, а от Эмили — набор оловянных солдатиков. Джемайме предназначалась кукла, для которой Шарлотта сшила три комплекта одежды, а от Эмили — калейдоскоп; если его встряхнуть и поднести к глазу, перед тобой предстает яркий, беспрерывно меняющийся волшебный мир.

От бабушки Кэролайн дети получили книги: «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла для Джемаймы, «Дети вод» Чарльза Кингсли для Дэниела и «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона для Эдварда.