— Я понял, — пробормотал Лозитин.

— Вы хорошо понимаете, что оно запрограммировано на то, чтобы зависеть от вас, — настаивал Марриотт.

— Да, я это знаю, — безвольно и глухо повторил Лозитин. Мортон торопливо покинул сознание ирска, и, когда Марриотт снова повернулся к Герхардту, полковник снова был в собственном теле.

— Теперь, — приказал капитан-физик, — разрядите этот гипнотизирующий пистолет в полковника Мортона.

Мортон чуть не задохнулся от возмущения. Он открыл рот, чтобы объяснить, что гипнотизирующие препараты действуют на него лишь несколько секунд. Сделать это ему помешало то, что, приподнявшись для протеста, он увидел диамондианцев и ирсков. Мортон отметил, что все глаза, и серые и синие, жадно следят за этой сценой и неестественно блестят, и с отчаянием и тревогой осознал, что эти люди и ирски не понимают, что происходит.

Но прежде, чем он успел осознать это до конца, почти одновременно произошло несколько событий.

Герхардт все так же бесстрастно поднял свое оружие и навел его на Мортона, но нажал лишь один из двух курков. Мортон, который изо всех сил напряг свои мышцы, готовясь противостоять химическому шоку, не почувствовал ничего. Это удивило полковника, и, когда Марриотт стал наклоняться над ним, чтобы прошептать инструкции для действий под гипнозом, Мортон опередил его и зашептал сам:

— Марриотт, слушайте! Гипноз на меня не действует. Как мы можем проделать это иначе? Я готов на все.

Потрясение, которое вызвали эти слова у Марриотта, было, наверное, фантастическим по силе.

По тому, как растерян и подавлен был физик, было ясно, что он не знал другого решения. Вся кровь отлила от его длинного узкого лица. Выпрямившись, Марриотт пошатнулся. И его сознание явно отключилось, потому что он автоматически хлопнул в ладоши под ухом Лозитина.

Мортон был ошеломлен. «Это же полностью освобождает Тьму от власти, которую имело над ней Оружие Лозитина!»

У полковника внезапно не осталось выбора, и он вызвал в уме одиннадцать мыслей-кодов, которые приводили в действие здание D.А.R. в Каподочино-Корапо.

Прежде чем он успел передать управление зданием Марриотту, единственному, у которого была нужная квалификация, чтобы управлять его аппаратурой, один из членов диамондианской делегации вынул из кармана пистолет и нажал на курок. Пуля выбила шприц-пистолет из руки Герхардта. Гипнотизирующее оружие упало на пол, покатилось и разбилось на куски о вентиляционную решетку. Над осколками поднялось серебристое облачко газа, которое тут же всосал находившийся под решеткой вентилятор.

Герхардт холодно улыбнулся.

— Я сам как раз пытался придумать, как мне это сделать, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Врач даже не попытался пошевелить онемевшей от удара ладонью. Он застыл на месте и стал ждать.

За тысячу километров от них, в поселке Каподочино-Корапо, маленький только на вид военный пост D.А.R., который столько лет находился под командованием капитана Джеймса Марриотта, вступил в бой.

Здание было уже раньше приведено в боевую готовность от имени Марриотта, и теперь Луфтелет ввел его также от имени капитана-физика. Майор решил, что Марриотт понимал систему защиты поста и оставил ее включенной на свое имя явно в расчете, что она будет передана под управление какого-нибудь опытного специалиста. Луфтелет мог лишь согласиться с этим суждением всей своей властной душой и подчиниться воле Мариотта.

…Первое, что осознал Марриотт после шока от неудачи, — отраженные реакции альфа — и бета-волн своего мозга на действие защитной системы. Почувствовав их, физик поднял голову: к нему вернулась слабая надежда. Он мгновенно понял, что произошло.

Марриотт был потрясен. Он почувствовал небывалый душевный подъем, необъяснимую уверенность в том, что на краю поражения он все-таки вырвет у судьбы победу.