Он круто развернулся на каблуках и зашагал к общему залу. Там рабы под присмотром дежурного вычищали очаг.

— Не ленитесь, — покрикивал Герент. — Золу, что почище, отнесете на мыловарню. Ссыпайте ее в отдельный мешок.

— Герефы здесь не было? — спросил из дверей Сент-Герман.

— Нет. — Герент нахмурился, но все-таки снизошел до ответа. И даже прибавил: — Возможно, она в деревне.

— Благодарю, — кивнул Сент-Герман.

У ворот ему было сказано, что герефа крепость не покидала, и в конце концов поиски привели его в оружейную. Дверь там была открыта, и Сент-Герман не стал ее закрывать.

— Не можете ли вы уделить мне минутку, герефа?

Ранегунда оторвалась от бумаг, спрашивая себя, что случилось. Он никогда ранее не являлся к ней без приглашения. По их негласному уговору она обычно разыскивала его сама.

— Разумеется. — Чтобы скрыть замешательство, она постучала пальцем по одному из реестров. — Вот. Я предвидела это. Наш провиант на исходе. Боюсь, придется все же затронуть прошлогоднюю рожь.

— Умоляю, не делайте этого, — сказал механически он.

— Мне что-то не верится, что в ней скрыта зараза. Рожь как рожь, только потверже другой.

Он пожал плечами.

— В ней гнездится болезнь.

— Да? — спросила она. — А как это проверить?

— Никак, — не желая возобновлять старый спор, сказал Сент-Герман.

Она рассмеялась, хотя на душе скребли кошки, и резко спросила:

— С чем вы пришли?

Теперь, когда дорога была открыта, Сент-Герман вдруг заколебался.

— Собственно говоря, с пустяком, — сказал он. — С приватным делом, вообще-то не подлежащим огласке. Поймите, герефа, в других обстоятельствах я, безусловно, держал бы все это в себе. Но вопрос касается вас в той же степени, что и меня, и потому я…

Она резко повернулась к нему.

— Дева Мария! Вы говорите таким тоном, будто вас вынудили провести сюда тайных убийц.

— Не совсем так, но сходство имеется, — признал Сент-Герман. — Ваша невестка говорила со мной…

— О чем? — Серые глаза сузились, а лицо их обладательницы словно окаменело. — Что ей потребовалось от вас?

Он снова заколебался, но осознал, что как-то приглаживать происшедшее глупо.

— Она хочет, чтобы мы сблизились с ней. Заявляет, что приворожила меня и что я теперь в ее власти.

Ранегунда молчала какое-то время, потом очень ровно произнесла:

— И когда же она соизволила сообщить вам об этом?

— Четверть часа назад. Как я понимаю, она уже давно мечтает о кавалере, способном помочь ей отсюда сбежать. А на меня выбор пал лишь потому, что я иноземец, не обязанный, по ее мнению, считаться с законами вашей страны.

— И вы с ней согласились? — спокойно поинтересовалась Ранегунда.

— Я вел себя с ней корректнее епископа. — Сент-Герман помолчал. — Но она пришла в ярость. Эта женщина не терпит, когда ей не повинуются.

— Что небезызвестно Беренгару, маргерефе Элриху, да и моему брату, — холодно отозвалась Ранегунда. — Теперь, значит, невестка, решила взяться за вас. — В серых глазах ее блеснул лед. — Обычно она добивается того, чего хочет.

— Не в моем случае, — уронил Сент-Герман, задетый ее недоверием и отчужденностью тона.