А сегодня и рассказ его доставил ей немало радости.

— Этельхельм сказал это обо мне? — изумилась она и заставила Эалстана пересказать их беседу еще раз. — Так и сказал? Правда? Он и правда славный парень. — Она замолчала, и блеск ее глаз чуть померк. — Правда, он, как говорят, и сам немного каунианин.

— Да, но, мне кажется, он все равно сказал бы так, даже если бы был чистокровным фортвежцем, — ответил Эалстан. — Не надо быть каунианином, чтобы любить кауниан, — я-то знаю.

Он погладил девушку по волосам. Ванаи запрокинула голову.

Они целовались долго, пока девушка наконец не отстранилась.

— Дай хоть чугунок с огня сниму, пока ужин не подгорел!

Она ненадолго ушла. Встретились оба в спальне.

Потом они долго лежали рядом. Ноги их сплелись; Эалстан приподнялся на локте, чтобы удобнее было свободной рукой ласкать тело девушки. Он знал, что очень скоро готов будет к бою вновь: в семнадцать лет он готов был заниматься любовью практически непрерывно. Желудок его, однако, был другого мнения. В животе у юноши заурчало так громко, что даже Ванаи услышала.

Она хихикнула. Эалстан покраснел до ушей.

— Поужинаем? — предложила Ванаи. — Вернуться в постель всегда успеем.

Отсутствие других занятий и молодая страсть заставляли их проводить в спальне большую часть свободного времени.

Желудок Эалстана заурчал снова, будто высказывая собственные соображения. Юноша рассмеялся, пытаясь скрыть смущение.

— Ну ладно, пожалуй, — пробормотал он, — а то на нас скоро стены повалятся.

Отправив в рот полную ложку овсянки с луком, толченым миндалем и редкими кусочками ветчины, он вдруг замер, сосредоточенно глядя в миску:

— Что-то новенькое?

Ванаи кивнула.

— Ты принес мне фенхеля, как я просила. С ним и готовлю.

Фортвежцы считали фенхель исключительно аптекарской травкой, особенно полезной в виде мази от почечуя. Кауниане по традиции, восходившей к имперским временам, употребляли фенхель как приправу.

Юноша задумчиво причмокнул губами.

— Знаешь, я думал, будет хуже, — пробормотал он, восхищенный собственным хладнокровием.

Он надеялся, что и Ванаи восхитится, но, судя по тому, как дрогнули ее губы, девушка пыталась сдержать улыбку, если не хохот.

— Если ты не хотел, чтобы я с ним готовила, не надо было покупать, знаешь.

— Д-да… пожалуй.

Эалстан упрямо отправил в рот еще ложку. Готовят же многие с фенхелем, и никто еще от этого не умирал. В конце концов, он сам купил пучок травы, и не на мазь почечуйную! И, если разобраться — получилось вполне съедобно.

— Интересный запах, — признал он.

Ванаи все-таки не удержалась от смеха.

Как только с ужином было покончено, на улице раздались крики. Ванаи и Эалстан бросились к окну. Уже стемнело, и фонари едва горели, но Эалстан без труда разобрал, что происходит внизу: двое в килтах гнали по переулку парня в штанах. Один огрел несчастного каунианина дубинкой, и тот заорал снова. На выручку ему никто не пришел.

Эалстан осторожно отодвинул Ванаи от окна.

— Нам надо быть осторожней, милая, — пробормотал он. — Не годится, чтобы эти двое увидели тебя в окне.

Две слезы скатились по ее щекам — слезы бессильной ярости.

— Разумеется, — прошептала она дрожащим голосом.