Сабрино обвел глазами офицеров — все они были довольны бесплатным представлением. Он и сам хорошо развлекся. Вежливо склонив голову, он вновь обратился к Хлодвальду:

— Ваше превосходительство, может, Ункерлант и объединяется, но мы все равно добрались бы сюда, под Соммерду, имей конунг Свеммель хоть неисчерпаемый запас людей и оружия.

— Естественно, — ответил насильно отстраненный со своего поста боевой генерал. — И все же, даже если вы победите, победа останется за нами. Ну-ка признайтесь, легко вам с нами воевать?

Сабрино с трудом удержался, чтобы не кивнуть согласно: по правде говоря, последний бой был не из легких. Конечно, ункеры ни в воздухе, ни на земле особым воинским мастерством не отличались. В самые примитивные ловушки (в которые ни елгаванцев, ни валмиерцев ни за что не заманишь) эти лезли с разинутым ртом. Но бились они без оглядки, не щадя ни себя, ни других; бились до последнего, презирая саму мысль о сдаче в плен. Презирая саму мысль о поражении в войне.

— Вы так и не ответили мне, граф Сабрино, — прервал его размышления старый генерал.

— Довольно легко! — усмехнулся полковник и в свою очередь выпустил отравленную стрелу: — А как же это случилось, что против Ункерланта вдруг объединились все его соседи? Уже один этот факт свидетельствует о том, как сильно «любят» на Дерлавае конунга Свеммеля.

— Но ведь и все соседи Альгарве тоже объединились против него, — вежливо возразил Хлодвальд. — И что в этом случае можно сказать о короле Мезенцио?

— Янина сражается на нашей стороне! — выкрикнул Домициано.

Хлодвальд иронически вздернул седую бровь, но даже не подумал отвечать. Краска бросилась капитану в лицо. Он был так напыщенно взбешен, что Сабрино с трудом удержался от смеха, глядя на его багровую физиономию. Сам он до сих пор так и не разобрался, кем считать янинцев — друзьями или врагами. Да, они были на стороне Альгарве. И в то же время всячески помогали Ункерланту.

Хлодвальд поднялся из-за стола и весьма холодно поклонился Сабрино:

— Вы, альгарвейцы, пока мы били вас на всех фронтах во время Шестилетней войны, закалились и отполировались до блеска. И я вижу, что с тех пор так ничего и не изменилось. И, прежде чем оставить вас, все же я позволю себе вольность сообщить то, что рекомендую принять к сведению: Ункерлант — это королевство, но в то же время Ункерлант — огромная страна, и она перемелет вас всех, сдерет как наждачкой весь ваш показной блеск. Уж если мы своих не щадим… Спокойной ночи, господа. — И старый генерал зашагал к дому.

— Спокойной ночи, — кисло пожелал ему в спину полковник Сабрино. — Боюсь, нам больше не доведется встретиться. Нас слишком часто переводят с базы на базу!

Но Хлодвальд даже не обернулся. Сабрино так и не понял, слышал старый генерал его последние слова или нет. И все же, пока прямая спина старика виднелась в сумерках, Сабрино не мог оторвать от нее взгляда. Хлопнула дверь, Хлодвальд вошел в дом. Но ни единое окно не загорелось. Старый ункерлантский генерал был слишком щепетилен, чтобы предавать расположившегося в его саду врага драколетчикам своей страны.

И все же той же ночью драконы ункеров пошли в атаку и забросали ядрами все окрестности дракошни. Люди все остались целы, погибли лишь два ящера. Но сам факт налета и прицельность ядрометания заставили Сабрино надолго задуматься.

Лалла возмущенно вскочила на ноги, и от ее негодующего жеста прекрасная грудь соблазнительно колыхнулась.

— Но ведь я уже заказала это изумрудное ожерелье! Ты что, хочешь сказать, что я могу нет быть без него? Но ведь ювелир его привезет уже завтра!

— Ну, скажем, не совсем завтра, — мягко возразил Хадджадж.