За те месяцы, что расползались слухи о здешних событиях, к Грайерцу стянулись всевозможные странные личности. По пути сюда я видел монаха, явно бесприютного, в поношенной рясе; он бродил по лесу и возглашал молитвы так громогласно, что пугались наши кони. Участок леса не отзывался никакими эманациями, в самом монахе не было ничего сверхобычного, простой брат во Христе и совершенно очевидно — в экзальтации. Говорить с нами он отказался, явно сочтя недостойным прерывать свои молитвы даже ради беседы со служителями Конгрегации. Майстер Бекер решил, что будет неверным сходу вступать в конфликты с неведомыми персонами, и постановил найти его для беседы позже».
***
«Мартин Бекер, следователь второго ранга.
Нанесли визит графу Акселю фон Грайерцу. Сей сорокадвухлетний отец семейства (жена, двое сыновей, один из коих недавно обрел рыцарское звание и ныне находится на императорской службе), увы, злоупотребляет спиртным сверх меры. Происходящее совершенно очевидно оказалось непосильной ношей не столько для его ума, сколько для духа. Граф в растерянности, так как не знает, что думать о напасти, постигшей его владения. Так называемый Предел поглотил собою заметную часть леса, луга и прилегающей речушки, чем лишил графскую казну некоторых доходов и удобств, включая, например, внушительный кус козьего и коровьего выпаса.
Так называемые паломники собирают на его землях сушняк и ягоды, и, возможно, изредка охотятся на мелкого зверя (не доказано), что еще больше истощает графскую казну, однако приказать гнать с оружием нагрянувших к нему паломников он опасается, так как они не представляют опасности, не причиняют вреда его подданным, а также показывают себя как люди, ищущие Господнего блага, и обрести славу гонителя верующих ему никак не хочется. К прочему, у его подданных так называемые паломники зачастую покупают провизию, платя за все честно и без торга, что хоть как-то восстанавливает финансовый баланс от их пребывания и возмутительного существования Предела.
Его супруга пребывает в уверенности, что где-то во глубине поколений осталась некая неприглядная история рода, и теперь Господня кара настигает потомков. Никаких причин так думать у нее нет, никаких преданий на это счет ни в ее семье, ни в семействе графа не существует, и с уверенностью могу отнести сию версию исключительно к области фантазий испуганной женщины. Младшему сыну графа пять лет, поблизости от так называемого Предела он не бывал и как свидетель интереса не представляет.
Когда пошли первые слухи об исчезновениях и странностях, граф им не поверил, решив, что (v. i.) «у каждого уважающего себя захолустья должна быть своя легенда о дьявольских местах в лесу, куда нельзя заходить». Прошу заметить, как себя воспринимает владетель одного из приграничных графств — на мой взгляд, для человека, на чьих плечах лежит ответственность за один из серьезнейших участков границы, это настроение не слишком бодрое. Впрочем, это лишь мое мнение.
Далее, когда слухи стали чаще и громче, граф отрядил двоих солдат из своей стражи для проверки территории, будучи уверенным в том, что найдено никаких странностей не будет, но зато это успокоит народ. Солдат до границы так называемого Предела сопровождало около двух дюжин горожан, каковые остановились у этой границы, наблюдая, и по словам присутствовавших, пройдя вглубь, оба солдата «растворились в воздухе, как кусок соли в воде». Из свидетелей мною после было опрошено четверо, все четверо сходятся в этих показаниях.
Граф Грайерц был «взволнован и раздосадован», но все же не поверил услышанному, ибо (v. i.) «а вы бы, майстер инквизитор, поверили в столь редкостную чушь?». Так как горожане отказывались входить в «дьявольскую» часть леса, а также даже и под угрозой не желали заходить на сомнительный участок луга, граф решил успокоить подданных самолично, для чего и явился сам. |