Дважды я прошелся по всему лагерю, пытаясь уловить эманации, исходящие от кого-либо из присутствующих, и пока результат отрицательный: ни одного обладателя сверхнатуральных возможностей среди паломников не обнаружено. Однако, памятуя расследование в Бамберге, не считаю возможным с точностью дать заключение, что таковых нет.

Обозначить подозрительных персон не могу: подозрительными в таких условиях кажутся все. В этом полагаюсь на проницательность майстера Бекера».

***

«Мартин Бекер, следователь второго ранга.

Опрос горожан показал довольно ровное отношение к так называемым паломникам. Правила, принятые ими, дали свои плоды: так как они никому не мешают и не позволяют себе никоим образом задевать местных жителей, они и не вызывают особой неприязни.

Мои попытки задавать вопросы в лагере самих паломников встречаются без воодушевления, но и без враждебности: мне отвечают, от разговоров не бегут, при общении ведут себя со сдержанной уважительностью. Есть, впрочем, и отдельные представители этого сообщества, вступающие в беседы со мною мало того что охотно, но и по собственному почину; они полагают, что прибытие инквизитора ускорит раскрытие тайн так называемого Предела и явит им откровение, ради коего все они сюда явились. Пытаясь придать нашей беседе долю задушевности, однажды я в шутку спросил одного из них, не ждет ли он, что я или майстер Фёллер за руку выведем к ним ангела или вынесем из кустов Святой Грааль. Боюсь, что как шутку паломник это не воспринял.

Должен также отметить еще один важный момент. Все паломники блюдут пост. Поначалу мне думалось — это из-за того, что мясо дорого, а дерзать еще и охотиться во владениях графа они опасаются, но оказалось, что поста обитатели этого лагеря придерживаются осознанно. На мои вопросы они отвечают, что блюдут чистоту души и тела, дабы не осквернять собою святое, возможно, место, однако меня беспокоят иные доводы, кои они при том приводят. Так называемые паломники, объясняя принятые ими правила, говорят о (v. i.) «любви ко всякой живой твари» и милосердии, и даже если оная тварь не была умерщвлена для пропитания лично ими, (v. i.) «во время трапезы, поедая плоть Божией твари, нельзя не привести на ум ее мучения во время гибели».

Я никоим образом не подвергаю сомнению, что кротость сердца и искоренение в своей душе всякой жестокости достойны похвалы, а ожидание дней, когда «lupus et agnus pascentur simul» — благочестивое и верное чаяние, однако то, как выражают его так называемые паломники, вызывает у меня подозрение. Alias, чувствую ересь, хотя доказать еще не могу.

Позже вернусь в лагерь и выясню подробности».

***

«Йонас Фёллер, expertus.

Узнал, что сегодня в Пределе исчез брат Якоб. Если сказать точнее, он ушел из лагеря паломников два дня назад, но так как до сей поры не вернулся — его было постановлено считать погибшим. Я пытался вызнать хоть что-то об обстоятельствах происшествия и должен сказать, что говорили со мной на удивление охотно, хотя полезного я узнал мало. Вместе с ним пропал и один из паломников — молодой парень, как считается — наемник, одинокий; по крайней мере, о его семье никому ничего не ведомо.

Должен отметить некую странность в ответах паломников на мои вопросы. Несколько человек сказали мне, что не удивляются смерти наемника (а они убеждены, что и он, и брат Якоб именно погибли), ибо к Пределу он явился не как все, за откровением и чудом, а «в поисках наживы», и его грех погубил также брата Якоба, с которым они явно ушли вместе. Что за наживу разумели паломники, я не смог понять, а быть слишком назойливым по известным причинам опасался. Еще из своих бесед с ними я смог уяснить, что подобных тому наемнику здесь бывало множество (не могу сказать, сколько именно), и все они сгинули бесследно.