— Я поговорю с ним, — кивнул Мартин, не дослушав. — Сегодня же. В конце концов, — добавил он с усмешкой, — если среди вас и вправду зреет ересь, будет неплохо иметь под рукой человека, которому все ваши помыслы будут известны. Тайну исповеди он, конечно, нарушить не сможет, но это лучше, чем ничего.

Глава 6

— Встанем лагерем?

На голос стрига за спиной Курт обернулся не сразу, с неохотой оторвавшись от созерцания леса перед собою, и вопросительно-непонимающе нахмурился.

— Это было сатирическое замечание, — серьезно пояснил фон Вегерхоф, — или ironia, то есть, фраза, в которой истинный смысл скрыт и умышленно утверждается нечто противное тому, что подразумевается. Иными словами — долго ли ты еще вознамерился стоять тут, точно памятник Цезарю?

Курт не ответил, снова отвернувшись и вперившись в лесную чащу.

Здесь, под ногами, была обычная земля и обычная трава, по обе руки и за спиною — обычный лес, а там, впереди, всего в двух шагах, начинался другой мир, все тот же обычный с виду лес становился уже другим, иным, диковинным и чуждым… Но увидеть этого Курт, как ни пытался, не мог. Нет, он видел зарубки на деревьях, вбитые в землю кособокие колья-столбики, привязанные к низким ветвям потрепанные куски ткани — метки, оставленные по указанию пропавшего expertus’а, по которым ориентировались солдаты оцепления. Но больше не было ничего. Не ощущалось ничего из того скопленного за годы службы весьма немалого набора косвенных признаков, могущих показать самому обычному человеку, что перед ним опасность, которой следует остеречься. Никаких изменений в природе вокруг — ни сухой или, напротив, слишком сочной и пышной травы и листвы, ни странных растений, ни невиданных существ или звуков. Никакого крадущегося в душу страха или хотя бы тревоги при попытке приблизиться. Никакого зова с той стороны, который тянул бы к себе, вынуждая идти вперед. Никакого сумрака или света, или тумана. Никакого неестественного безветрия или, напротив, воздушных потоков, несущихся не так, как им полагается. Никакой границы между двумя мирами, и не будь этих меток — ни за что нельзя было предположить, что тот лес впереди — уже не просто лес…

— Там птицы поют, — полувопросительно произнес он, и фон Вегерхоф, помедлив, подтвердил:

— Да, слышу. Стало быть, описанные в отчетах ловушки либо редки, либо действуют избирательно, и существ меньше определенных размеров пропускают сквозь себя.

— Или запускаются лишь время от времени… По определенным дням или часам, скажем. Или действуют исключительно на земле.

— Мышь я тоже видел, — возразил стриг. — Правду сказать, лишь одну, а посему не знаю, свидетельствует ли ее существование о чем-либо, или же это была редкая счастливица, ненароком забредшая в Предел и чудом миновавшая все опасные участки.

— Когда мы с Бруно входили в Пильценбах, кони заартачились и отказались идти, — задумчиво произнес Курт, все так же глядя вперед. — При попытке их подстегнуть — вовсе встали на дыбы и едва не сбросили нас наземь… А здесь, похоже, животные не ощущают опасности. Коза, которую погнали вперед для проверки, собака горожанина — никто из них, как я понимаю, не попытался избежать своей участи; также в Пределе обитают птицы и, возможно, грызуны.

— И что это значит?

— Я думал — ты скажешь.

— Я не expertus, — вздохнул стриг. — Не имею ни требуемых знаний, ни опыта, я всего лишь существо, способное ощутить сверхобычные эманации. Делать выводы — ваша с Мартином работа, Гессе.