Она дернула хорошенькую пластиковую головку, чувствуя, как дрожат от напряжения руки, а из груди готов вырваться крик. Но не заплакала, и, когда голова куклы с треском оторвалась, смеясь, швырнула ее прямо в звезды, мерцавшие за окном. Стукнувшись о стекло, голова отскочила и покатилась на пол. Сузи оцепенела. Несколько мгновений она не решалась перевести дыхание, прислушиваясь к шагам в коридоре. Но звуки прекратились, и она с облегчением вздохнула. Они оба спят. Он и она, на папиной кровати. Эта мысль снова наполнила ее гневом. Ему нужны не только объятия. Он делал и кое‑что другое. Она знает, она подслушала, она подсмотрела.

Сузи спрыгнула с кровати и, неслышно ступая, подошла к окну, стараясь не задеть в темноте разбросанные на полу игрушки. Она внимательно осмотрела стекло, ожидая увидеть на фоне звезд трещину. Если окно разбилось, ей несдобровать. Но не обнаружив никаких повреждений, девочка мрачно усмехнулась. Прижавшись носом к стеклу, она пыталась проникнуть взглядом во тьму, окутавшую сад. До того как ее отдали в специальную школу, большую часть лета она всегда проводила здесь; она была пленницей, которой не позволялось одной выходить на улицу. Сузи разглядела очертания клетки для кроликов – обветшавшей, пустой и не понимающей, куда подевались кролики. Крольчата были такие чудные, их приятно было брать на руки, тискать. Пожалуй, если бы она не тискала их так сильно, ей позволили бы держать кроликов.

Она подошла к кровати и села на краешек, скрестив ноги и обхватив руками колени. Вокруг валялись скомканные простыни. Если дядя Джереми уйдет, папа, возможно, вернется к ним. Они бы стали жить вместе и были бы счастливы, как раньше. Как раньше – еще до того, как она стала по‑настоящему непослушной. До болезни.

Сузи легла в постель и натянула на себя простыни. Напряженно вглядываясь в темно‑синюю ночь в раме окна, она схватила шелковую кайму одеяла и стала ритмично поглаживать ею по щеке. Потом начала считать звезды – одну за другой, решив на этот раз обязательно пересчитать все до единой, прежде чем уснет. Она считала беззвучно, и звезды исчезали одна за другой, пока оконный проем не заполнила кромешная тьма.

Глава 2

Бишоп незаметно взглянул на часы и облегченно вздохнул, увидев, что двухчасовая лекция подходит к концу. «Обычная разношерстная публика», – подумал он с усмешкой. Большинство из них убийственно серьезны, кто‑то пришел просто из любопытства, скептиков – один, от силы двое. И, разумеется, один явный псих. Бишоп широко улыбнулся своим слушателям, собравшимся в маленьком лекционном зале.

– Итак, из перечня оборудования, представленного на доске, вы можете увидеть, что парапсихология – наука, изучающая сверхъестественные феномены, – пользуется преимущественно техническими средствами, не полагаясь на ненадежные и, я бы сказал, подозрительные спиритуалистические методы. Обо всех странных явлениях в вашем доме данный график расскажет больше, чем любой впадающий в транс медиум.

Во втором ряду нервно взметнулась чья‑то рука. Бишоп заметил, что у этого человека воротничок священнослужителя.

– Сэр, могу я задать вам вопрос? – произнес он таким же беспокойным, как и его жест, голосом. Все повернулись в сторону клирика, который, пытаясь побороть смущение, упрямо буравил Бишопа своим взглядом.

– Прошу вас, – ободряюще отозвался лектор. – Я и предполагал отвести последние десять минут на обсуждение возникших у вас вопросов.

– Я просто хотел сказать, что для человека, избравшего своей профессией исследование аномальных или сверхъестественных явлений...

– Называйте это охотой за привидениями, так проще, – подсказал Бишоп.

– Хорошо, охоту за привидениями.