— Уходят! — крикнул он напоследок, бросаясь наперерез отступающим. — Хватайте их!

— Держи! — Качан, не останавливаясь, на ходу врезал ему по челюсти. — Это аванс! За костюм! Остальное — завтра!

— Перекрывайте лестницу!

Сзади уже набегали поддатые оркестранты. Появившийся откуда-то мэтр быстро просек ситуацию, попытался их остудить:

— Это же менты! Вы что? Рассорить хотите нас с 36-м?

— А, пошли они!..

Карпец с боем прокладывал путь вниз. С Качаном, однако, получилось неважно: потраченные на официанта доли секунды сыграли роковую роль. Уклонившись от контактного боя, оркестранты прибегли к недостойному маневру — двинули вперед банкетные столы, загоняя старшего опера в угол. На втором этапе, нанося и получая удары, джазмены навалились всей командой — Качана свалили, принялись пинать. Костюм Качана мгновенно потерял вид. В разгар схватки подъехали из 36-го.

— Кто? Где?

Куча мала мгновенно распалась. Качан хотел напоследок врезать официанту в пах. Не успел: его уже держали. Пообещал только:

— Я еще с тобой посчитаюсь, козел!

— Ни с того ни с сего. Видите… — пожаловался официант. — По счету не расплатились!

— Там они, на столе!

— Не знаю…

— Нужны объяснения очевидцев! Свидетельская база! Этого, — старший милицейского наряда внимательно взглянул на Качана, — мы сейчас свозим на медицинское освидетельствование…

— И их тоже! — Качан ткнул в оркестрантов.

— Помолчи. Тебя не спрашивают… — Мент взглянул еще внимательнее. — Документы с собой?

— Нет, конечно…

Мент что-то почувствовал:

— Сотрудник?

— А ты думал, бомж? С бомжами они не свяжутся! Побоятся! — Качан показал, во что превратился его костюм. — Эй, официант! Смотри, что ты сделал! Как я в нем на работе покажусь?

— Сами виноваты! А второй где? Их двое было! Швейцар!

Одутловатый, болезненного вида человек показался из гардеробной.

— Я никого не выпускал…

Официант, из-за которого все началось, счел себя обязанным довести все до конца.

— Здесь! Никуда не делся…

Он побежал вдоль первого этажа, дергая все двери подряд. Карпец как в воду канул.

— Этого — в машину! — приказал старший милицейского наряда. Пока Качана эскортировали в стоявший перед входом «газик», старший наряда прошел по коридору. Внимание его привлек дамский туалет, верхняя фрамуга окна в нем оказалась открытой.

— Можно не искать! — Результат осмотра можно было вполне считать удовлетворительным. — Отсюда он и сиганул!

— Тут паркуемся…

Бакланов сбросил скорость. Их цель — мрачное здание на Лубянке, продолжение известного всем сорокового гастронома, темное, с зашторенными изнутри окнами, выглядело малоосвещенным. Как нечасто бывало перед входом, на панели толпилась хорошо одетая публика. Знаменитый колдун, маг и парапсихолог уже неделю давал в Москве шумные, пользовавшиеся скандальным успехом гастроли. На этот раз — в Центральном клубе КГБ. Это, несомненно, содействовало новому имиджу зловещего ведомства. Продвинутое интеллигентное общество столицы искало возможность попасть на концерт. Бакланов рулил впритирку со сверкающей «Вольво». Еще несколько иномарок впереди стреляли рубиново-красными сигнальными фонарями.

— А Роберт Рождественский будет? — спросил он неожиданно.

— Может быть, — Игумнов заинтересовался.