Маленьких детей матери несли в люльках на спине, дети побольше, которые еще не могли всю ночь передвигаться на снегоступах, были посажены в меховые мешки, а мешки эти, связанные попарно, были навьючены на лошадей.
Северный ветер свистел и завывал над пустынной землей, скулил в чахлых кустах. Грозовая Тучка сама не знала, как ей еще удавалось переставлять ноги. Ее щеки и нос горели от мороза, а руки мучительно болели. И все снова и снова обрушивались на людей порывы ветра. Пошел снег. Буря разыгралась так, что едва можно было расслышать чей-нибудь голос. Однако сигнальный свисток вождя услышали все. Был дан приказ остановиться и зарыться в снег. С трудом под напором ветра развернули большие бизоньи шкуры. Каждый взял себе в мешочек по пригоршне еды. Потом девочки и мальчики были с головой упрятаны под шкуры. В темноте они прижались друг к другу. Грозовая Тучка почувствовала рядом с собой свою подругу Ящерку, услышала, как перешептываются Мальчики Медведицы, как возятся с медвежонком, который оказался тут же, рядом с ними. Уинона, Унчида и Монгшонша зарылись около них. Мужчины как следует воткнули свои длинные копья, чтобы потом, когда уляжется метель, легче найти места, где погребены под снегом люди.
Грозовой Тучке, Ящерке и Мальчикам было тепло и мягко в их убежище. Они думали о вожде и воинах, оставшихся снаружи на ледяном ветру. Глаза их слипались, и они быстро уснули в тишине под снежным покровом. Они спали очень крепко и не знали сколько проспали. А когда их разбудили и извлекли из-под снега и шкур снова на холод, они таращились на дневной свет и удивленно озирались: вокруг намело новые снежные холмы. Собаки лаяли и тоже выкарабкивались из-под снега. Мужчины и женщины помогали мустангам добраться до луговины, чтобы животные не пали с голоду. У кого были хорошие глаза, мог заметить вдали двигающиеся точки: большую волчью стаю. Это отнюдь не радовало ввиду предстоящего ночного марша. Стойбище можно было обезопасить от волков, но движущуюся колонну защитить от этих хищников трудно. Вождь дал приказ, и лучшие охотники тут же отправились расправиться со стаей. Жаль, что с ними не было Тобиаса. Он славился как отличный охотник на волков. Его охотничье имя, которое он когда-то получил на канадской границе — Шеф Де Люп, Вождь Волков, — снова ожило на устах воинов. Хотя они теперь чаще называли его на своем языке Шунктокеча — Волк.
Дети немного подкрепились. Потом снова улеглись спать. Надо было использовать каждую минуту для восстановления сил, ведь речь шла о жизни и смерти. Кто не в состоянии выдержать этого перехода, был обречен на гибель.
Холода и тяжелые переходы привели на порог смерти нескольких стариков и старух, и те, по стародавним обычаям кочевых охотников, прощались со всеми и, несмотря ни на какие уговоры, оставались. Еще долго доносилась до уходящих их смертная песня. А те, сжав кулаки и стиснув зубы, продолжали двигаться все дальше и дальше от родины в чужую далекую страну. Умирали от холода и невзгод дети, и кое-кто невольно вспоминал о речи вождя Сахаптин, которую пересказал сыновья и дочерям Большой Медведицы Токей Ито перед выходом из резервации. Но не все мужчины, юноши и женщины утратили силы. Ночь за ночью шагали они все дальше и дальше, они голодали, чтобы сберечь провиант, мерзли на ветру и снегу, слушая вой волков, которые по ночам подкрадывались к самой колонне. Собак освобождали от ноши, чтобы они лучше могли бороться с волками. Искусанный, изодранный, но всегда побеждающий Охитика вел свою небольшую стаю. Буланому и то удалось убить копытом волка.
Все дальше и дальше на север продвигались они по бескрайней прерии. И зима теряла свои силы раньше беглецов. Белый слепящий покров плоскогорья посерел и осел. В снегу появились проталины; старые следы животных, обтаивая по краям, выросли до огромных размеров. В середине дня, когда усталые путники ворочались под своими одеялами, они слышали сквозь сон бульканье, с которым земля заглатывала тающий снег. |