Вечером мы мечтали об отдыхе, но жажда увидеть как можно больше гнала нас вперед. Мы пешком отправились из порта Харуми на самую оживленную торговую улицу Токио – Гиндза. В переводе это означает «Серебряный путь». Возле одного из магазинов я увидел стойку с яркими зонтами и вспомнил, что мне поручили купить японский зонтик. Я выбрал два красивых по цвету зонтика и отошел от стойки в поисках кассы. И тут я услышал голос, шептавший мне на ухо:

– Положи сейчас же зонтики на место.

Я обернулся и увидел нашего гида.

– Но почему? Я хочу их купить.

– Это не магазин, а вестибюль бара, а зонтики оставили посетители бара.

Впоследствии я обнаружил, что такие стойки есть во всех общественных местах. Возле отеля «Отани» такая стойка была вообще на улице под козырьком. Кстати, стенд с ключами от номеров тоже был на улице. Японец, выходя из здания, брал зонтик – не обязательно свой. Это были яркие дешевые полиэтиленовые зонтики по 200 йен, необходимые всем, так как короткие дожди в Токио могут проходить раз 30 в день.

После этого мы отбыли в Нагою, откуда поехали на остров Соозима, где знаменитый производитель жемчуга Микимото с 1858 года начал выращивать искусственный жемчуг. Сначала у него получался только полукруглый жемчуг. Но наконец, в 1905 году, он добился того, что жемчужины стали круглыми, и создал большие подводные плантации.

Зрелище было прямо мистическое. В залив выходили лодки с женщинами в белых покрывалах до пят – ама – ныряльщицами. Оказавшись в середине залива, они опрокидывались спиной за борт, прижав к себе корзину, в которую собирали раковины. Эти морские девы – работницы жемчужных плантаций – делились на две категории. Представительницы первой категории опускались на глубину 10 метров, а второй – на глубину до 35 метров. Веревка жизни у вторых обычно была в руках родственника. Работали они по 12 часов в день без выходных, с марта по сентябрь.

Дальше поездки в Кобэ, Киото с бесчисленными синтоистскими и буддийскими храмами, и опять Кобэ. Рядом с Кобэ есть два огромных искусственных острова, сделанные намывом в океане и застроенные современными зданиями – Порт Айленд (436 гектар) и Рокко Айленд (580 гектар).

На обратном пути мы попали в шторм. Качало сильно. Но самым тяжелым испытанием оказалась советская таможня. Она пропускала нас всю ночь, просматривая кассеты. Я был единственным, кто избежал «шмона». Когда я подошел к таможеннику, он спросил.

– Что везете в чемодане, приобретенное в Японии?

– Куклы, – ответил я.

– Какие еще куклы? – удивился он. – Часы, видео, плейеры больше двух?

– Да нет, я везу куклы, которые купил в Кобэ. Традиционные японские деревянные и в кимоно. Открыть чемодан, показать?

– Не морочьте голову. Давайте через штанкет со своими резными куклами.

Когда мы ехали из Находки в Хабаровск, я шел в буфет через вагон, в котором разместилась профсоюзная японская делегация. С какой неподдельной тоской смотрели они в окно на необъятные просторы, не видя в течение многих часов ни одного населенного пункта. Это после их тесноты, когда рассчитан каждый сантиметр земли, когда города расположены на расстоянии нескольких метров друг от друга, а садик перед домом может быть величиной метр на метр. Воистину: широка страна моя родная.

А КТО НЕ ПЬЕТ?

После приезда из Японии меня не трогали почти целый месяц.