— Нет-нет, я не смеюсь. Продолжайте, пожалуйста.

— Вы улыбались!

— Разве?

— Да, только что, вы точно улыбались. Это неприятная история. А когда вы улыбаетесь, мне тяжело говорить.

— Но ведь это касается фильма?

— Да, это так.

— Главную роль отдали другой? Радостное выражение по-прежнему не покидало лица Асами.

— Нет, дело не в этом. Все это время написанием сценария занимался один человек, но, если говорить коротко, спонсоры забраковали его сценарий. Этот человек — довольно известный сценарист. Он разозлился и на позапрошлой неделе вышел из дела.

— И что же, теперь вы будете обращаться к другому сценаристу?

— Нет, одним из условий кинопрокатного агентства был этот самый сценарист, и теперь спонсоры и руководство кинопрокатчиков зашли в тупик. Не могу сказать, что я настолько разбираюсь в художественном кинематографе, но фильм — это такая, вещь, которую невозможно снять, не будь нормального бюджета или плана проката. Так что дело повисло в воздухе. На следующей неделе должны объявить о том, что съемки откладываются, но этому проекту вряд ли что-то светит.

С этими словами Аояма взглянул на Асами. Та, вопреки ожиданиям, все так же улыбалась. А потом она сказала нечто невероятное:

— Да, это ужасно, конечно. Однако меня это мало волнует. Возможно, это безрассудно, но я даже рада. Хотя это и впрямь опрометчиво с моей стороны.

— Вы рады?

— Да. Простите. Вы проделали такую работу, а я рассуждаю со своей колокольни.

— А почему вас это обрадовало?

— Но ведь я и в своем эссе написала, кажется. У меня не было стопроцентной уверенности в том, что меня могут выбрать на главную роль. А раз так, следовательно, другая девушка стала бы главной героиней, и тогда вам пришлось бы по работе встречаться с этой актрисой, не так ли? Мне бы это совсем не понравилось. Потому я и рада, что самого фильма больше нет. Кроме того, есть еще кое-что, чего я боялась. К примеру, что мы не сможем видеться или наши встречи станут реже.

Сказав это, Асами поднесла свой бокал к бокалу Аоямы. Раздался металлический звон соприкоснувшегося тонкого стекла, и Аояма почувствовал, как силы покидают его.

8

Это заведение находилось на задворках ресторанной улицы в Хигаси-Накано и было совершенно неприметным — без какой-либо вывески или неоновых огней снаружи. Когда-то давно Аояма частенько бывал тут вместе с Рёко. Внешний облик ресторана с тех пор совсем не изменился, но теперь на улице взгляд то и дело натыкался на иностранных проституток и размалеванных мальчиков для утех. Они назойливо предлагали свои услуги проходящим мимо них одиноким подвыпившим мужчинам, но в сторону Аоямы, который шел в сопровождении Асами Ямасаки, они даже не посмотрели. Выйдя из такси, Асами у дверей ресторана окинула взглядом нескольких проституток. В этом взгляде не было презрения, не было и робости. Она довольно обычно глянула на этих продающих себя женщин и мужчин. Аояма же, пересекая улицу и стараясь проскользнуть между проститутками, испытывал чувство превосходства — не над ними, а над их ситуацией. Это было социальное чувство превосходства, возникающее из простой действительности, в которой существуют несчастные женщины и мужчины, продающие свое тело и срам, и есть он сам, которому незачем покупать их услуги и рядом с которым красивая молодая женщина, кому незачем продавать себя.

"Кухня постоялых дворов Эдо" — кистью было написано на меню. Ресторанчик оказался очень маленьким. Помещение в японском стиле с барной стойкой на семь мест и двумя столиками, рассчитанными на четырех человек. Кроме них в зале была только пара посетителей. Седовласые старички уровня управляющих каких-нибудь банков или торговых компаний болтали о гольфе, акциях и здоровье, тихонько попивая первоклассное холодное саке.