|
В Камбодже, Таиланде, Вьетнаме… во всех этих странах едят острую пищу. Что касается Южной Кореи, то эту страну можно назвать скорее холодной, не так ли? Однако в ее кухне тоже много острых блюд. Я задумывался над тем, почему же так сложилось. Так вот Южной Корее, — хотя нет, пожалуй, можно сказать, что всей корейской нации, — ввиду соседства с великим государством под названием Китай досталась суровая история! Но, несмотря на всю жестокость выпавших на ее долю испытаний, культура у этой нации действительно богатая. Если говорить в деталях о том, что же такое суровая история, то это, скажем, когда у тебя на глазах чужестранцы убивают твоих родных. Это прозвучит грубо, но даже в таких ужасных условиях человек не может совсем отказаться от пищи. Когда жизненные силы и отвага на нуле, пряности здорово выручают! Все потому, что они пробуждают аппетит. Суши и кайсэки-рёри не обладают такой силой] Они холодные и благодаря размеру их удобно есть, мягкие и легко усваиваются, однако это не та пища, которая может настроить на еду, когда тебе совершенно не до нее. Думаю, такой подход развился на гипотезе о том, что аппетит существует всегда. Это иллюзия, что в нашей стране во все времена теплой являлась только компания. И потому наша кухня отнюдь не легкая и дружественная. По-моему, для человека, который не вхож в ту самую компанию, эта кухня ужасно прохладная.
За подобными рассуждениями Аояма осушил пять стопок сакадзуки из фарфора Микаватияки с тепловатым "Гиндзёсю". Становлюсь слишком болтливым, подумал Аояма. Надо быть осторожным, чтобы не напиться. Нельзя говорить о личной жизни в пьяном состоянии. Асами Ямасаки, позабыв о сасими, внимательно смотрела на Аояму. Красивое и необычное лицо, отметил про себя Аояма. Впечатление меняется в зависимости от угла зрения. — А вы всегда так считали? — с серьезным видом спросила Асами. — Как так? — Ну, как вы только что рассуждали. — Нельзя сказать, чтобы я всегда-всегда только так и считал. Наверное, я просто очень долго живу на этом свете. — Я так не думаю, — сказала Асами, доедая последний кусочек лакедры. — Я люблю слушать, когда вы вот так рассказываете о чем-либо. Услыхав это, Аояма смутился. Официантка с обнаженными ступнями принесла еще "Гинд-зёсю", а также гарнир адзукэбати и закуску сиидзакана. Адзукэбати состояло из обжаренного на гриле морского угря и приготовленного на пару клубня таро, а в качестве сиидзакана были приправленные перцем грибы симэдзи. — Я впервые встречаю мужчину, который серьезно говорит со мной о подобных вещах. Седовласые старички доели сушеную хурму на десерт и, просовывая руки в рукава своих пальто, поданных Каи, собрались уходить. "Может, немного прогуляемся до Гиндзы?" — "Нет, завтра ранним рейсом лечу в командировку в Сиэтл. А долгие полеты, похоже, вредны не только для поясницы, но и для иммунитета…" — слышались их спокойные голоса. Проходя мимо Аоямы и Асами, старички попрощались с ними и вышли из ресторана. По-настоящему влиятельные люди вежливы, подумал Аояма. — Ну что вы, это мне стоит задуматься над своим поведением. А то болтаю битый час о всякой ерунде. — Это совсем не так! Вы говорили об очень важных вещах! — Мне приятно слышать это от вас. — Аояма выпил теплого "Гиндзёсю" и, застенчиво улыбаясь, продолжил: — Но, по правде сказать, при том, что я тут наговорил, я очень даже люблю суши. Когда он это сказал, Асами рассмеялась вслух. Старички уходили, и Каи пошла их проводить, так что в ресторане они остались только вдвоем. Напряженность и волнение ослабли, и Аояма тоже рассмеялся. Насмеявшись, он решил затронуть главную тему сегодняшнего вечера. Каи вернулась в зал, но курила в стороне. |
