* * *

Кабан под громкое ржание и свист дружков помочился на капот стоящего у обочины гравитолета. Было бы, конечно, намного веселее, если бы хозяин был внутри машины, но и так получилось прикольно. Они брели по полутемным улицам забытого богом района Сатри, которые были их родным домом. В городе Сант-Гадлене этот район представлял собой нечто среднее между трущобами, в которых обитали самые низшие слои общества, и промзоной, в которой эти отбросы работали. По крайней мере, жилые кварталы были обильно перемешаны со складами, пустырями, заводами и какими-то заброшенными зданиями совершенно непонятного назначения. Друзей было четверо — Кабан, Морок, Топ и Пузо. Конечно, это не настоящие их имена. Кто же из родителей назвал бы так новорожденных гурян. Ведь все четверо представляли собой именно расу гурян. Эти клички, под которыми их многие в этих районах знали, они выдумали себе сами, когда были еще совсем детьми. Топ предложил пойти оттянуться в район ремесленного университета, где всегда суетилось много студентов — маменькиных сынков и дочек. Некоторое время обсуждали, но отказались из-за обилия там полиции. Проходя мимо одного из домов, почти одновременно увидели сидящего перед темным подъездом человека. Повернули было к нему, но он поднял голову, уставившись на них страшным взглядом, которым мог бы смотреть мясник на подъезжающую к нему на крючьях свежую тушу. Не обсуждая даже, они сразу отказались от идеи привязаться к нему. Морок даже пробормотал оторопело:

— Добрый вечер…

Двинулись дальше, подтрунивая над Мороком. Через пару кварталов прямо на них натолкнулась девушка-землянка. Идеальная мускулистая фигура, утянутая в тугую псевдокожаную одежду, упругая походка молодой кошки, что-то еще неуловимое, почти аморфное, что делает таких женщин возбуждающе желанными с первой секунды. Короче, выглядела она аппетитно, словно утонченное блюдо перед роняющим голодную слюну грузчиком. Кабан мгновенно представил, как шикарно она будет смотреться, когда он нагнет ее в ближайшем переулке, и действительно едва не пустил слюну. Совсем недавно они вот так же попользовали молоденькую гурянку — кайф был ни с чем не сравнимый. Кабан до сих пор, распаляя свое воображение, представлял ту картину, когда она кричала, пытаясь вывернуться из-под навалившихся на нее мускулистых тел. Переглянувшись, они, не сговариваясь, сгребли встреченную незнакомку, увлекая ее в ближайший темный проулок. Но она оказалась совсем не легкой добычей. Удар коленом Пузу в пах, локтем в челюсть Топу, снова коленом в голову согнувшемуся Пузу. Жесткий маленький кулак, словно лом чернорабочего, грохнул в живот Мороку. Кабан обхватил ее сзади, зажав нижними руками ее руки, а верхними сжимая грудь. Девушка, нисколько не смутившись, засадила тонкий каблук ему в голень, а когда он взвыл от острой боли, ударила затылком в лицо. Морок влупил ей самой кулаком в живот и, подхватив за подбородок, потянул к себе. Но она, как-то слишком быстро оклемавшись, дернула, словно кобра, головой, с хрустом сжимая зубы на его пальцах. У Кабана из разбитой носовой пластины хлестала кровь, и он больше не хотел девушку. Зато он хотел ее убить. Изо всех сил он ударил ей кулаком в лицо. Девушка, мотнувшись в сторону, упала на колени. Он пнул ее не целясь, чувствуя восторженное удовольствие от этого. Но нога провалилась в пустоту, а девушка, теперь уже прямо с колен, ударила ему кулаком в пах. Кабан дико взвыл, скрючившись. Но тут подоспели Морок и Топ. Они сбили девушку с ног, ожесточенно пиная. Присоединился плачущий и размазывающий сопли с кровью Пузо. Кабан, широко ставя ноги, поковылял к ним, чтобы внести свою лепту и отомстить за то, что, похоже, несколько недель вообще с девочками общаться не сможет. Она не просила пощады и даже не стонала под тяжелыми ударами, сыпавшимися на нее со всех сторон.