— Я этого не говорил, — ответил Ким, — это ее слова.

— Она сослалась на тебя, — сказал Форрестер.

Ким был в таком состоянии, что не стал возражать.

— Я тебя предупреждаю, — заявил Форрестер. — Терпение у меня не безгранично, и у администрации больницы тоже.

— Ладно. Считай, ты меня предупредил. — Ким швырнул полотенце в корзину и вышел, даже не взглянув на Форрестера.

Он не мог просто сидеть и ждать конца операции, и поэтому отправился в больничную библиотеку, чтобы узнать все, что можно, о кишечной палочке 0157:Н7 и СГУ.

Была почти полночь. Ким посмотрел на Бекки и содрогнулся. Прозрачная пластиковая трубка змеилась из ее ноздри к дыхательному аппарату. Темные волнистые волосы обрамляли бледное ангельское личико. Она крепко спала.

Трейси сидела в одном из кресел с виниловой обивкой. Глаза ее были закрыты, но Ким знал, что она не спит. Она посмотрела на него. Он выглядел измотанным, волосы спутались, на лице щетина. Свет ночника на полу подчеркивал впалость его щек. Трейси вздохнула.

— Ну как Бекки?

— Все так же, — ответил Ким. — По крайней мере, пока что операция предотвратила кризис.

— Для нее это было сильным потрясением, — сказала Трейси. — И трубка в носу тоже. Ей трудно переносить все это, ведь никто не говорил ей, что такое может произойти.

— Ничего нельзя было поделать. — Ким сел в кресло и закрыл лицо руками. Он так устал, что не мог ни о чем думать.

Глядя на изможденного Кима, Трейси попыталась посмотреть на ситуацию с его точки зрения — и весь ее гнев улетучился.

— Ким, может, лучше домой поедешь, у тебя ведь завтра пациенты. Я останусь здесь, просто не пойду на свои занятия, и все.

— Даже если я и поеду домой, все равно не усну, — ответил Ким, не убирая рук от лица. — Я слишком много узнал сегодня.

Все то время, пока Трейси ждала в хирургии, Ким в библиотеке читал про СГУ. То, что он узнал, было страшно. Все, сказанное Кейтлин, подтвердилось: последствия СГУ могли оказаться ужасающими, и ему оставалось только надеяться, что у Бекки что-нибудь другое. Однако, к сожалению, все указывало на СГУ.

Ким все-таки поехал домой, но, как и ожидал, выспаться не смог. В пять утра он уже снова был в машине.

В больнице он нашел Бекки такой же, какой и оставил, — она спала обманчиво-мирным сном. Трейси, сидя в кресле, тоже спала, укрывшись одеялом.

Выйдя в коридор, Ким нашел ночную медсестру.

— Как Бекки провела ночь? Ничего не случилось? — спросил он.

— Нет, состояние стабильное, температура в норме.

— Слава Богу, — сказал Ким.

Больше ему здесь делать было нечего, и он отправился в свой кабинет, где занялся бумажной работой. Перелопачивая гору бумаг, он поглядывал на часы. Наконец, решив, что время пришло, он позвонил медсестре на этаж, где лежала Бекки, и попросил позвать Трейси.

Она взяла трубку.

— Кажется, ей чуть получше.

— Слушай, ты не возражаешь, если я пока побуду здесь? У меня пациенты, некоторых надо подготовить к завтрашней операции. Я ведь там сейчас не нужен?

— Конечно, побудь. Я здесь, с Бекки, так что не беспокойся.

Все утро Ким пытался сосредоточиться на своих больных, но с каждым телефонным звонком его сердце сжималось. В середине дня он разговаривал по телефону с кардиологом из Чикаго, когда в дверь просунулась голова Джинджер.

— На другой линии Трейси, она очень расстроена. Говорит, что Бекки внезапно стало хуже и ее перевели в интенсивную терапию.