— Я и не поддаюсь, но все же, Алексей Кузьмич, я пришел к вам с твердым решением.

Зазвонил телефон. В дверь просунулась очаровательная Нина Петровна:

— Алексей Кузьмич, возьмите трубку, вам загородный.

— Простите. — Директор снял белую трубку. Его лицо расплылось в торжественной и хитрой улыбке: — Здравствуйте, Филипп Савельич. Очень рад. Я надеюсь. Да, надеюсь. Вы меня не расслышали? Что-то плохо слышно. Ага. Да. Он как раз здесь, передаю ему трубку.

Голос Филиппа был далекий и жалкий. Он слагался из бульканья, хрипов, вздохов и малопонятных слов.

«Черт побери, когда же подмосковные линии будут работать хорошо! Легче переговорить с Каиром, чем с Малаховкой».

«Если можешь, приезжай сегодня, — просил Филипп. — Ради бога, приезжай, у нас тут несчастье». Какое несчастье? «Погибла Рита». Рита Самойловна? «Ну да, она самая, ты же ее знаешь, вернее, ты ее знал. Приезжай, здесь нужен крепкий человек». («Это я крепкий человек».) А от чего она погибла, почему? «Приезжай, все узнаешь, я жду тебя, мне одному не справиться. С оформлением? Ах, с твоим! Ну, это пустяки, приедешь, все сделаем».

Второв положил трубку и оглянулся. Директора в кабинете уже не было. Его кресло торжественно пустовало. Второв вышел в приемную и спросил секретаря:

— Нина Петровна, куда девался Алексей Кузьмич?

— Он пошел в обход института, по лабораториям, а потом в президиум. Сегодня его больше не будет.

Второв махнул рукой и пошел прочь из слишком гостеприимного кабинета директора.

— …Знаешь, я уже совсем было хотел отказаться от лаборатории Кузовкина, но ты своим сообщением выбил меня из колеи. В чем дело? Как погибла эта женщина?

Второв сидел в кабинете Филиппа. Тот крикнул секретарше: «Никого не пускать! Телефон только с Москвой и с областным прокурором!»

Так им удалось отгородиться от внешнего мира, но ограда оказалась ненадежной. Она как этиленовая пленка пульсировала и прогибалась под тревожными толчками, исходившими извне. Филипп был бледен и деловит.

— Ты не представляешь, что творится. Охрана вызвала меня около половины двенадцатого. Я спал в кабинете на диване. Здесь уже сновали медики и эксперты из милиции. Звонил ночью тебе, но ты не отвечал, то ли дома не было, то ли крепко спал.

Второв покраснел. Он думал, что звонит Вероника, и притворился спящим, сунув голову под стопку подушек.

— Так, что же это было? — спросил он.

— Эксперты полагают несчастный случай… или самоубийство. Я не знаю, что и думать. Рита оказалась на высоковольтных контактах, по которым поступает питание на нашу кварк-нейтринную пушку.

— Там что, нет ограждения?

— Да боже мой, конечно, есть. Вертикальные сетки. Впечатление такое, будто она подпрыгнула и упала туда. Причем упала спиной. Эксперт говорит, что ее что-то отбросило и она перелетела через ограду.

Второв помолчал и спросил:

— У нее нет мужа?

— Нет… Она была очень способная. Я прямо теряюсь, с кем ты там теперь будешь работать.

— А Недельский?

— Э, классификатор. Да и характерец не дай бог.

— Она что, работала одна?

— Вот в том-то и беда, что одна. За это с меня сейчас шкуру снимают. У нас нельзя, чтобы вечером меньше двух человек оставалось. Но Рита работник опытный и проверенный. Сама инструкции по технике безопасности составляла.