Она прожила эти годы с пользой, вела себя совершенно благопристойно и научилась управлять своими худшими порывами, так что никто не мог бы сравнить её с распутной матерью. Но всё это может быть разрушено одним неверным шагом.

Это было бы ужасно, начнись сплетни снова, в то время как Лондонские женщины были близки к тому, чтобы расшевелить этих закостенелых лордов, и их заскорузлые мысли…

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил герцог.

— Прекрасно, — сказала она кратко.

— Вы выглядите, как будто только что проглотили жабу.

Девушка бросила на него взгляд.

— Ж-жабу?

— Видите ли, в Индии едят жаб, — сказал он с совершенно невозмутимым лицом.

— Вы шутите.

Уголки губ Саймона подёргивались.

— Нисколько. Они едят их с горчицей и джемом. И с глотком мадеры, чтобы нейтрализовать яд.

— Яд?

Он вел её вдоль дорожки, окаймлённой бледно-желтыми нарциссами и маргаритками.

— Жабы ядовиты, если вы не добавляете мадеру. Это всем известно.

— Теперь я уверена, вы меня разыгрываете, — ответила она с нервным смешком.

Но его небылица расслабила девушку. Гости, наконец, возвращались к своим беседам, лишенные скандального зрелища, которого они ожидали.

— Так лучше, — сказал Саймон тихим голосом. — Я не могу позволить им думать, что я вас мучаю.

— Нет, это не благоприятствовало бы вашей репутации, не так ли? — пренебрежительно произнесла она.

— Или вашей.

Когда Луиза удивленно на него посмотрела, он добавил:

— Реформатор тоже должен волноваться о своей репутации, как мне представляется.

Она вздохнула. Девушка забыла, что он читает мысли. Он всегда обладал удивительной способностью в точности знать, что она думала.

Нет, это было глупо. Саймон просто производил такое впечатление — это была его сильная сторона. Благодаря этому он так успешно управлял людьми.

И все же… она не могла избавиться от мысли, что они начинают с того места, на котором закончили. Герцог шел рядом с ней, как если бы он вышел прямо из ее воспоминаний и очутился в парке Каслмейна. Даже его аромат был тем же самым, каким был тогда — дурманящая смесь бренди, сандалового дерева, и мыла.

И она уже забыла, каким очаровательным он мог быть. Если бы она закрыла глаза, смогла бы она унестись тотчас назад к тем опьяняющим ночам, во времена её выездов в свет, когда он танцевал с нею чаще, чем позволяли приличия, дразня и соблазняя её?

Конечно, нет. Те ночи были иллюзией. И эта — тоже.

Осторожно, Луиза. Ничего хорошего никогда не выходило из дружелюбных отношений с герцогом Фоксмуром.

Не будь она начеку, то оказалась бы вовлечена в его последнюю интригу. Только на сей раз, она бы потеряла намного больше, чем своё сердце. И она никогда больше не позволит герцогу что-либо отобрать у неё.

Глава 3

Дорогой кузен,

Я совершенно точно знаю, что вы не дрогнете ни перед кем. Более того, Фоксмур не выглядел столь устрашающим на празднике у леди Дрейкер; его же собственная обезьяна полностью взяла над ним верх. Однако если вдуматься, обезьяна-то позже исчезала — наверно, последнее слово всё же было за Фоксмуром.

Ваша любительница сплетен,

Саймон точно знал, когда Луиза снова воздвигла защитный барьер перед ним. Он считал её мягкой, но это было в прошлом, судя по её очевидно фальшивой улыбке, и по тому, как она по-королевски кивала всем, мимо кого они проходили.