– Я не за и не против. К счастью, не мне принимать решения, но это не отразится на моем разговоре с дядиными друзьями, если вы этого опасайтесь.

Авава вежливо поклонился.

– Ваш бифштекс остынет, мисс Смолвуд, – напомнил Авава. – Соус «Бернез»? – предложил он мне. – Прямо на бифштекс?

– Да, – сказала я. – Прямо на бифштекс. – Ягненку все равно уже не помочь.

Глава 6

Сайлас

Полчаса я провел в своем номере, читая деловую информацию «Таймс» и потягивая из бокала, как вдруг ворвался Боб с сообщением, что Лиз нашла жертву, полностью готовую к употреблению.

– Она завязала красный платочек на сумке. Думаете, что-то стоящее?

– Трудно сказать, – рассудил я. – У нее случались ошибки, и не раз, но если уж у вас есть своя сигнальная система, то остальные участники экспедиции должны следовать установленному порядку. – Я натянул туфли.

– Так что, мы уезжаем из гостиницы?

– Да, – сказал я. – Но нам нельзя проходить через холл, пока она там. Нет ничего губительнее для операции, чем случайная встреча с клиентом.

– Откуда вы знаете? Не хочу сказать, что сомневаюсь в ваших словах, но откуда вы знаете? – полюбопытствовал Боб.

– Научные исследования.

Я надел пиджак, вставил в кармашек платочек и, налив себе немного красного вина, предложил то же самое Бобу, но тот отказался.

Через несколько минут мы уже были внизу. Я решил оставить машину Боба Лиз, о чем поставил ее в известность запиской через администратора. Ночь была темная, если не считать крошечного осколка Луны. Ехать предстояло далеко, и я даже подумал, не взять ли нам на кухне бутербродов и не прихватить ли открытую бутылку вина. Боб побренчал ключами.

– Мне сесть за руль? – спросил он и принялся протирать ветровое стекло носовым платком.

– Нет, машину веду я.

Боб внимательно посмотрел на меня, пытаясь определить, не пил ли я.

– Как скажете, – согласился он.

Никто в столовке не пил так, как наш стол. Длинный блестящий дубовый стол длиной не менее двадцати футов был так отполирован, что среди столовых приборов и стаканов отражались лица сидящих. Или мне теперь просто кажется? Может, это был какой-то другой вечер из времен мирной английской жизни, когда офицеры смотрели на нас с полированных дубовых стен столовки, стол был аккуратно накрыт, и вдоль сверкающей поверхности стола на тележке развозили портвейн.

Полковник Мейсон наблюдал за неторопливым течением вечерней трапезы. Младшие офицеры побаивались его. Берти, адыотант, уже здорово выпил, да и я тоже. Время от времени кто-то из офицеров, сглаживая неловкость затянувшегося молчания, отпускал замечания о вражеских расположениях к северу от наших. Берти нес что-то о том, как Роммель установил высокоскоростные пушки на свои танки «Марк-4», но был слишком пьян, чтобы припомнить подробности. Старина Мейсон что-то сказал об офицерах, которые не обсуждают дела за обедом.

– Скоро начнется, – сказал Берти, повернувшись к полковнику и возвышая голос. – Помяните мое слово! Только крупное танковое сражение – больше ничем Роммеля не остановить. И даже если наши потери окажутся вдвое больше, генштаб будет считать, что мы еще легко отделались.

Полковник Мейсон встал, лицо его перекосилось от гнева. На нем были бриджи и до блеска начищенные сапоги для верховой езды, потому что для кавалериста эти чертовы танки были лишь временным явлением. Он был солдатом мирного времени. Для него послеобеденная беседа сводилась всегда к лошадям, а не к сражениям, для него генералы всегда были дальновидны, справедливы и непогрешимы.