Он стоял спиной к камину, лицо его выражало все ту же мрачную решимость. Пока супруга говорила по телефону, он с отвращением осматривал комнату. Когда-то он с удовольствием помогал Клодии обставлять эту квартиру, хотя ему не нравились ее вкусы, но ему хотелось тогда порадовать ее. Теперь же здесь было просто неприятно находиться.

Конечно, здесь никто сегодня не убирался. В комнате стоял удушливый запах табачного дыма и духов. Дорогие цветы в огромной вазе на пианино завяли. Хотя оба окна были открыты, через шелковые шторы проникало мало воздуха. «Ни уюта, ни теплоты, одна видимость, прямо как сама Клодия», — подумал он.

И импозантность Клодии, одетой в серый атласный халат, не произвела на него впечатления. Ему было очень неприятно видеть ее постаревшее лицо. Но он не мог не заметить, что она очень довольна, словно кошка, наевшаяся сметаны. Он хорошо знал это выражение ее лица. Видно, что-то удалось захапать. Но всего ей нельзя позволить, и ради этого он здесь!

Он сказал:

— Ты все еще намерена заниматься этим грязным делом с разводом?

Она широко улыбнулась и уселась на софу.

— Сигарета найдется? У меня, кажется, кончились.

Он нетерпеливо протянул ей коробку. Она улыбнулась ему, словно старому другу. Он не ответил на улыбку.

— Давай ближе к делу. Собираешься ли ты подавать в суд на развод с помощью подкупленного слуги?

Клодия поморщилась, закуривая:

— Что за ужасные вещи ты говоришь, Джулиан!

— Но ведь ты подкупила Джексона, не так ли?

— Неужели я скажу «да», даже если ты прав?

— После твоего ухода я спрашивал себя, неужели ты способна на такую подлую вещь?

Она изобразила искреннее удивление.

— Разве так подло, если жена хочет развестись с мужем, который открыто живет с девушкой, которая, по словам Джексона, носила даже одну из моих ночных рубашек и…

— Ну, хватит! — оборвал ее Джулиан. — Джексон прекрасно знает, что было на самом деле и что не было той картины супружеской неверности, которую он изобразил. Ты заплатила ему, и он сказал это. Я собираюсь доказать, что он лжет. Что до тебя в роли обиженной жены, то…

Клодия перебила:

— Если ты будешь что-то доказывать в суде, дело примет большую огласку, и тебе тогда не отмыться. Показания Джексона не опровергнуть.

— Его могут посадить за лжесвидетельство, Клодия.

— А кто докажет, что это лжесвидетельство? Против него только ты и девушка. Даже кухарка находит странным, что ты оставил Мин дома, когда ушла медсестра. Я думаю, и сама медсестра считает, что здесь что-то неладно, и может это сказать.

— Может это сказать? — спросил Джулиан.

Он запутался и понимал это. Черт бы побрал всех этих злобных баб, как эта сестра, кухарка, тетка Прю и все прочие. Кажется, все против него и несчастной Мин. А если Джексон все это наговорит в суде, кто сможет доказать, что он врет?… Это действительно означало бы гнусную огласку и гораздо ухудшило бы положение Мин.

Он решил изложить Клодии цель нынешнего визита.

— Тебе ведь нужны деньги, Клодия? — резко спросил он.

— От них я никогда не откажусь, — сказала она с тихим смешком.

— Полагаю, у тебя долги, как всегда?

— Так точно, — ответила она с сарказмом.