– Лучше следи за девчонкой, – раздраженно бросил Эдмунд брату.

Тот покраснел и потянулся, чтобы снова схватить Джоанну. Но было уже поздно. Она завладела кинжалом и теперь угрожающе выставила его перед собой, с облегчением увидев, как все вокруг попятились, включая Люсьена и Эдмунда. Похоже, монстры так же боялись холодного оружия, как и люди.

– Отпустите его! – велела Джоанна мужчине, державшего Ника. Она понимала, что не сможет сразиться со всеми, поэтому сделала шаг в сторону Эдмунда и с неожиданной для самой себя угрозой в голосе повторила: – Отпустите его!

Эта угроза не была пустой. Если собравшиеся так некстати Оливеры убьют Ника, то тем самым действительно подтолкнут Джоанну к решительным действиям. Она готовилась ранить стольких противников, сколько сумеет, до того, как ее сомнут числом.

– Так-так, – с удивлением приподняв брови, сухо прокомментировал Эдмунд, – кажется, полукровка питает к человеческому мальчишке теплые чувства. Видимо, семейная черта. – Заметив, что Джоанна лишь крепче сжала рукоять оружия, он обратился к Люсьену: – Неосторожно с твоей стороны дать доступ к клинку девчонке Хант, брат.

– Вряд ли она представляет для нас угрозу, – раздраженно протянул после паузы тот, и его длинное лицо еще сильнее вытянулось. Казалось, оно принадлежало не живому мужчине, а изображению на портрете. – Всего один кинжал – ничто против сорока человек.

Джоанна прикинула расстояние до Эдмунда, который отступил к самому камину, подальше от нее, как и все остальные в зале. Теперь она не сумела бы напасть на главу семьи Оливер. Так что же делать? Ник потерял сознание. Несмотря на отчаянные попытки отогнать нараставшую панику, сердце молотом стучало в груди, мешая думать.

– Один против сорока? – повторил Эдмунд. – Звучит довольно неспортивно.

– Неспортивно? – озадаченно переспросил Люсьен.

– Один на один было бы куда честнее, ты так не считаешь?

С этими словами глава семейства Оливеров поднял руку и указал на меч, висевший над камином. Джоанна почувствовала головокружение от охватившего ее страха. Она протирала пыль со старинного клинка много раз. Если верить рассказам экскурсоводов, он являлся точной репликой оружия, принадлежавшего первому владельцу поместья, графу Холланд, которого казнили за пособничество Карлу I.

– А я-то здесь при чем? – непонимающе уточнил Люсьен.

– Подозреваю, что смелую воительницу не удастся убить одним прикосновением, – слегка насмешливо пояснил Эдмунд. – Осмелюсь высказать предположение, что в ней слишком сильно наследие Хантов, – его глаза азартно сверкали, противореча спокойному тону.

Джоанна почувствовала отвращение, и тут услышала, как кто-то еще вмешался в диалог. Она обернулась и с удивлением поняла, что говорил тот светловолосый парень, который ранее с таким презрением повторял ее фамилию.

– Этот фарс слишком затянулся и всем уже наскучил, – лениво процедил он, не меняя небрежной позы перед высоким стрельчатым окном, хотя позади в нише стояло удобное кресло. – Не пора ли уже прекратить его и отпустить девчонку? Пусть она и полукровка, но носит символ Хантов, а значит, они признают ее одной из своих. Вряд ли стоит обострять конфликт с ними ради соревнования.

Этот аргумент нашел поддержку среди других членов семьи Оливеров. Большинство согласно закивали, переступая с ноги на ногу и выглядя сконфуженными. Видимо, только Эдмунд стремился к кровопролитию.

– Аарон, мальчик мой, вот так сюрприз, – по-прежнему спокойно проговорил тот. – Не ожидал, что ты решишь высказать свое мнение. Это твое окончательное слово?

Повисла тишина. Пауза затянулась достаточно, чтобы Джоанна начала надеяться на благополучный исход событий благодаря вмешательству этого Аарона.