Изменить размер шрифта - +
Начала надеяться, что он поможет им с Ником и положит конец противостоянию.

Но молчание прервал Эдмунд, велев неожиданному заступнику:

– Вон отсюда.

– Но отец…

– Поговорим об этом утром, – непререкаемым тоном отрезал Эдмунд.

Аарон покраснел, но поколебался.

Джоанна попыталась поймать его взгляд и взмолилась:

– Пожалуйста, помоги нам! Не позволяй своему отцу нас убить! – но юноша опустил глаза, а затем, к ее отчаянию, развернулся и вышел из зала. Тогда она снова попыталась воззвать к Эдмунду: – Почему вы так поступаете? – Неужели дело только в том, что Ник видел появление Оливеров? Или еще и в давней вражде между ними и семьей Хант?

– Почему? – глаза Эдмунда казались двумя кусками холодного серого камня. – Потому что это скрасит мой вечер. – Однако Джоанна почему-то вспомнила его удивление при взгляде на нее и упоминание, что ее семья хранит секреты. – И потому, что ты не должна была родиться. – Последние слова он выплюнул с искренним презрением.

Раздался скрежет металла: Люсьен достал меч из держателей и взмахнул им в воздухе так быстро, что Джоанна успела заметить лишь серебряный блеск лезвия. Стало очевидно, что противник умеет обращаться с холодным оружием. Она судорожно стиснула пальцы на рукояти кинжала, не до конца веря, что происходящее – не сон.

В нескольких футах двое мужчин держали обмякшее тело бесчувственного Ника. Он не шевелился и казался уже мертвым. А ведь совсем недавно они целовались.

– За дело, – повелел Эдмунд.

Джоанна вздрогнула от нетерпеливого азарта, прозвучавшего в его голосе, и невольно задумалась: насколько будет больно, когда Люсьен пронзит ее мечом? Будет ли это похоже на тот случай, когда она порезалась ножом и первые пару секунд ничего не чувствовала? Успеет ли она умереть до того, как накроет волна боли? Возможно, Ник тоже ничего не почувствует, так как потерял сознание.

Правда, в последнее не слишком верилось. Эдмунд производил впечатление человека, который наслаждается чужими страданиями.

– Необязательно выполнять его приказы, – попробовала договориться с Люсьеном Джоанна. Она собиралась сказать это спокойно, но слова прозвучали нервно и беспомощно, голос то взлетал, то затихал, как неисправное радио. – Вы же понимаете, насколько ужасно и неправильно все происходящее, – не получив ответа, с отчаянием обратилась она к толпившимся вокруг Оливерам. – Вы не можете просто стоять и наблюдать за убийством. – Но те лишь отводили глаза.

– Достаточно колебаться, брат, – прорычал Эдмунд. – Положи конец существованию этого выродка! Или ты ждешь, чтобы кто-то другой оглушил и ее?

Люсьен густо покраснел, повернулся к Джоанне и начал наступать на нее, вскинув меч. Тут же ощутив, как вспотели ладони, она попятилась, слыша скрип ножек кресел по паркету за спиной: люди спешили убраться с пути. Затем воскликнула:

– Это же убийство!

– Тихо! – резко бросил Люсьен и сделал выпад мечом.

Джоанна отпрыгнула назад и сама поразилась, что сумела избежать удара. Но не успела уклониться от второго, который последовал незамедлительно. Лезвие задело бок. Боль накрыла девушку мгновением позже. Она словно издалека услышала собственный всхлип. Из раны полилась кровь, густая и липкая.

Джоанна с отчаянием взмахнула кинжалом, пытаясь достать Люсьена. Он отбил ее руку, врезав по запястью противницы кулаком с зажатым мечом. От резкой боли она вскрикнула, выпустила рукоять своего оружия и была вынуждена тут же пригнуться, чтобы пропустить над собой серебряный клинок. Однако Люсьен действовал слишком быстро, и острое лезвие уже снова летело к выпрямившейся девушке. Она зажмурилась, успев лишь подумать: «Сейчас я умру».

Но удара так и не последовало.

Быстрый переход