Он был полностью в курсе следствия, время шло — нет ее, ни живой, ни мертвой. «А кому, кроме меня, придет в голову хоронить концы? Может быть, трупа нет в природе? А есть непостижимая загадка?»

Шли годы — прошлое не отпускало. Помните, Николай Ильич, своего «Паучка»? В искусственных мертвых розах притаился живой гад — таким он видел себя. И однажды в сельской больнице преступник встречает человека, будто бы тоже одержимого «полевыми лилиями». И он сумел меня заразить.

Чего он, собственно, хотел? Чтобы ему объяснили, куда делась Маруся. И еще: углубляясь в эту тайну, в эту бездну, он хотел заново прожить прошлое.

Как он мог пойти на такой риск? Ответ ищите в личности художника. Его образ неоднозначен. Страстный игрок по натуре бросает мне вызов и вступает в борьбу — раз. Преступник, больше всех заинтересованный в раскрытии преступления, помогает мне — два. И наконец, человек иронический, потерявший желание жизни, наслаждается остротой ситуации и подсознательно ищет гибели. Именно это избавило меня от… скажем, неприятностей.

Вот моменты нашей с ним борьбы-игры. Она началась незаметно, исподволь. Самоотверженный друг семьи внезапно, благодаря показаниям Бориса Николаевича, оборачивается для меня… как бы поточнее?.. сладострастным эстетом. Дмитрий Алексеевич чувствует перемену во мне и с ходу переворачивает ситуацию: безнадежно влюбленный, с ума сходящий по своей Люлю.

Люлю — вот в чем загвоздка. Я подчеркиваю, что узнал об этом прозвище не от Анюты. Так от кого же? Он называл ее так без свидетелей, да, но в момент убийства прозвучало это имя при раскрытом окне. Вот почему, Петя, позвонив тебе ночью, Дмитрий Алексеевич спросил: «Что ты видел и слышал…» Неужели тайный свидетель существует? И художник тогда же, во время нашего разговора с Люлю, заинтересовался моим блокнотом: надо украсть его и узнать все.

На другой день Дмитрий Алексеевич приехал в больницу и привез мне сигареты и апельсины, что дало ему возможность заглянуть в тумбочку: блокнота с записями там нет. Зато лежит запасной, чистый, на который в тот знаменательный четверг художник уже не попался. Более того, разыграл роль человека благородного, переживающего за сыщика (вот, должно быть, позабавился). Да, сыщик блефует и все же знает много, слишком много: время, место, способ убийства, знает о браслете.

Вывод: тайный свидетель, которому что-то известно о Марусе, который зачем-то спас убийцу, спрятав или уничтожив труп, и который, наконец, открылся сыщику — такой свидетель существует. Дмитрий Алексеевич решил найти его, а заодно запутать и меня. Последнее ему удалось.

Свидетелей было двое: Петя и Борис Николаевич.

То, что случилось с Петей на даче, ни в какие ворота не лезет. Рассмотрим ход событий. Дмитрий Алексеевич в беспамятстве прошел через рощу к машине. Петя появился у открытого окна в 16 часов 5 минут. Взял тетрадь с билетами со стола, но, решив оставить записку, проник в светелку. Тут же выскочил обратно, заметив убитую, и помчался к калитке. Во время разговора с соседкой он принимает отчаянное решение вернуться и стереть свои отпечатки. Чтобы поверить во все дальнейшее, надо разобраться в натуре моего свидетеля.

Петя — знаток детективного жанра и свои знания в этой области (верхний слой сознания — шелуха цивилизации) призвал на помощь древнейшему животному инстинкту самосохранения. В пограничной обнаженной ситуации этот инстинкт проявился с редкостной силой. Пройдя через страдания, он стал человеком, но тогда… все душевные чувства его (жалость, боль, изумление, даже ужас перед случившимся и первое естественное в своем благородстве движение помочь) были задавлены страхом наказания.

Петя подходит к столу с тряпкой и замечает в окне, что кусты у заднего забора шевелятся: кто-то идет.