— И я давал вам нитроглицерин?

— Ну да. Ты искал лекарство в сумке, а я подобрала венок и спрятала в кресле за подушку.

— Тетя Май, все это очень странно.

— Странно, — повторила старуха монотонно.

— Странно, что вы от меня это скрыли. Почему?

— Это кладбищенский венок.

— Но почему?

— Мне надо было опомниться и убедиться.

— В чем?

— Что в доме мертвая, как ты говорил.

— Ну и?..

— Нету.

— Где вы смотрели?

Тетка встряхнулась, лицо приобрело осмысленное выражение.

— Я человек, знаешь, здравый. Ну, где? Девчонки дома и подняли бы визг. Анатоль после чая к себе заходил… и тоже нервный. В кабинете все на виду. Остаются чулан и комната Донцовых.

— Их же не было дома.

— Неужели ты думаешь, я не держу дубликаты ключей? Плохо ты представляешь роль хозяйки.

— И у Донцовых ничего такого…

— Ни такого, ни сякого.

— Анатоля вы полностью исключаете?

— Я никого не исключаю. Все-таки посмотрела: и у него, и у девиц, — тетя Май помолчала. — А в чулане кто-то побывал. Ширма сдвинута, занавеска с полок куда-то делась, куколка на полу… Мелочи, но меня не обманешь. Гнать его надо в три шеи, да привязалась за пять лет.

— Тетя Май, он ведь любил вашу бывшую жиличку, балерину, да?

— Он тебе сказал?

— Он. Не мог этот венок принадлежать ей?

— Веночек с могилы? — вскрикнула тетка. — С какой стати?

— Я ее видел в вашем кресле. Тогда в пятницу.

— Через год! — Майя Васильевна откинулась на спинку, тотчас выпрямилась, поежилась. — В моем кресле… Нина? Ты не ошибаешься?

Саня слово в слово повторил описание внешности покойной.

— Да, это она. Та еще штучка.

— В каком смысле?

— Все эти порывы, экзальтация… не доверяю женщинам. Вдруг исчезла. Ночью, тайно. Это нормально?

— Скажем, необычно.

— Что ей нужно в моем доме?

— Тетя Май, она умерла.

— Год назад? Тебя Анатоль своей дурью заразил?

— Она умерла на моих глазах.

— А потом поднялась и скрылась в неизвестном направлении. — Майя Васильевна взяла со столика венок и бросила его Сане на колени. — Забери. Я не позволю издеваться над собой.

— Никто над вами…

— Не позволю!

— Тетя Май, а может быть, Нина Печерская пришла в дом за какой-нибудь своей вещью?

— Все забрала до последней булавочки, — тетка помолчала, справляясь со своим гневом или страхом. — Вышла в сад — двери утром оказались незапертыми — и будто в воду канула.

«Вышла в сад — и будто в воду канула» — слова эти звенели в голове, когда стоял он на крошечной веранде и глядел в сад, уже вечерний, фиолетовый, с пятнами снежного праха на земле. Прохладно и тревожно. Почему нас так тревожит тайна, особенно тайна смерти? «Вышла в сад — и будто…» Неприкаянная душа возвращается на место преступления. Странный символ. Что мне дело до несчастной женщины, которую я никогда не видел и не увижу?.. Ты ее видел — вот в чем дело, вот что не дает покоя: потаенное, но торжествующее зло. За что? Рубашечка и чепчик. Кукла? Ребенок?.. В покое. Анатоль: она должна успокоиться в саду.

Что я видел тогда на столике? Край черной сумки и еще какой-то предмет, тоже густого черного цвета, странной формы.