— Вы знали о проходе в заборе.

— Да как бы я успел за двадцать минут убить, с соседкой поговорить, вытащить, найти место, закопать, — ведь рощу потом облазили…

— И время убийства мне известно только с ваших слов. Соседка три раза видела, как вы уходили с дачи, но ни разу — как вы туда пришли. Вы говорите, что встреча с Марусей была назначена на три часа — а вдруг нет? А вдруг на час или на два? И убита Маруся раньше, а перед бестолковой старушкой вы потом разыграли… пантомиму. Теперь о трупе. Допускаю, что вы его спрятали в погребе и уехали в Ленинград. Но ведь ничто не мешало вам, при наличии толковых родственников, преодолеть страх и вернуться хоть на несколько часов, тело перепрятать и уехать обратно. Звучит, конечно, фантастично, но ведь и вы рассказали не менее фантастическую историю. В пятницу, субботу и воскресенье Черкасские, Дмитрий Алексеевич и Борис были заняты похоронами Любови Андреевны и находились в Москве. Дача была пуста.

— Да за что мне ее было убивать? — закричал Петя.

— Утром перед вашей встречей Маруся сказала сестре, что чего-то боится. Что произошло между вами в лесу, когда вы венки плели? Может быть, в среду вам удалось то, что не удалось в воскресенье, потом вы испугались и задушили ее. Вы не похожи на насильника — да кто в обычной жизни на него похож?

— Я вам всю правду выложил — как человеку, — после долгого молчания заговорил Петя вздрагивающим голосом. Если хотите знать, не вы меня с билетами поймали. Вы б и не поймали: уперся бы и все! — я сам вас выбрал, еще тогда, в первый раз. Я никому ничего не рассказывал, даже своим, три года молчал и не могу больше так жить. Мне страшно. Я думал, вы человек, а вы… охотник, вам бы добычу затравить любым способом.

— Не забывайте: эта добыча — убийца. Я должен прокрутить все варианты, чтоб не ошибиться. Кстати, а родителям как вы все объяснили?

— Понапридумал, выкрутился.

— Может, и сейчас понапридумали? Ладно, продолжаем. Вы плели в лесу венки…

— Ну да, я хотел ее поцеловать — ну и что? Она меня долбанула по голове и обозвала. Ну и что тут такого? Она мне нравилась, даже очень, я ж не знал, что у нее кто-то есть.

— «Кто-то есть»? Кто? Кто есть?

— Не знаю. Она сказала с таким презрением, сквозь зубы: «Кретин! Кому ты нужен? Я люблю человека, до которого вам всем, как до неба!» Я обиделся.

Очень интересно! Кого же она любила… и боялась? Да, любила и боялась. А художнику сказала, что любит Петю — зачем? Я изучающе посмотрел на него. Нет, не он. Дмитрий Алексеевич? Борис? Необязательно. Совсем необязательно. Какой-то человек, с которым она познакомилась на Свирке? Самое вероятное. Нет! Она говорит о нем Пете в воскресенье, сразу по приезде в Отраду, она не успела еще ни с кем познакомиться… Она изменилась с весны — и не из-за Пети. Несмотря на уговоры художника, бросила сцену — почему? Почему именно университет? Ведь догадывалась, что мало шансов. Ладно, это потом. Среда. У нее было свидание с кем-то на даче. С кем-то, кого она любит и боится… утром призналась сестре, что боится. Но почему на даче? Ведь она знала, что туда должен приехать Петя?

— Петя, вы точно договорились с Марусей на три часа? Именно на даче и именно на три?

— Я сказал: «Переписывай скорее: мне в субботу отдавать, а я еще сам не переписал». Тут она и сказала насчет среды: три часа. Я говорю, чтоб к среде было готово. А она: «Всегда готова!» Вообще к поступлению она относилась легкомысленно.

— А как вы думаете, она смогла бы поступить?

— Если б повезло, а так… смеялась: «Мне абсолютно все равно».