Через пару часов я вернулся в гостиную, проглотил несколько новых бокалов и снова отправился наверх. Я крался на цыпочках, причем не потому, что испытывал какое-то чувство вины, а лишь для того, чтобы не наткнуться на дворецкого и не оказаться снова вынужденным слушать лекцию о неприятных аспектах лихорадки у свиней.

— Хайль победителю! — встретила меня возгласом Дафне, когда я закрыл за собой дверь спальни.

Лунный свет проникал сквозь окно и мягко освещал ее обнаженное тело на постели. Я приготовил выпить, и она ласково хохотнула, принимая из моих рук бокал.

— Откуда ты знаешь, что я хорошо приготовил мартини, не попробовав его? — потребовал я ответа.

— Просто подумала, — сонно ответила она, — от учителя к учителю в течение восьми лет. От Ричарда-слабака до Дэнни Львиное Сердце. Похоже, что уже совершила полный оборот.

— Ты мешаешь мне сосредоточиться, — недовольно прошептал я, исследуя очертание ее левой груди указательным пальцем.

— Да ты просто сексуальный маньяк, должна я отметить, — с удовлетворением пробормотала она.

— А разве бывают другие маньяки?

Она оттолкнула мой палец, села и зажгла свет в изголовье кровати.

— Некоторые вещи я люблю делать в темноте, но пить лучше при свете. — Она запустила пальцы в свои рыжевато-русые кудри и состроила гримаску. — Я выгляжу, верно, как кошка, которая сопротивлялась всю прошлую ночь?

— Мне кажется, ты выглядишь прекрасно! — не соврал я.

— Тебе так кажется, потому что ты никогда не смотришь на меня выше моих плеч, даже когда я так замерзаю, — жалобно проговорила она. — Будь добр, дай мне щетку для волос с моего туалетного столика.

— Не вижу ее, — ответил я через пару секунд.

Она нетерпеливо фыркнула:

— Посмотри внимательно, она должна быть там, в кожаной коробке для драгоценностей.

Я открыл коробку и увидел, что щетка действительно лежит там, на куче серег, колец, браслетов и ожерелий. Когда я взял в руки щетку, под ней ярко сверкнула камнями брошь. Я бросил щетку на кровать, а затем извлек брошь из коробки. Три крупных изумруда в филигранной оправе мне были до боли знакомы. Энергичное расчесывание волос, которым занималась до этого мгновения Дафне, внезапно оборвалось, когда я швырнул в нее брошь.

— Когда мы приехали сюда, меня ждала почта, и среди прочего там оказался пакет. — Щетка для волос снова начала медленно двигаться. — Я должна была, наверное, сказать тебе об этом сразу, Дэнни, но мне казалось, что можно подождать до утра. У нас только одна эта ночь для нас двоих в этом доме, и я не хотела тратить ее на игру в детективов.

— Ты сохранила упаковку?

Она взглянула на меня широко раскрытыми от удивления глазами:

— Зачем?

— Ну, чтобы сшить себе бумажные трусы! — прорычал я. — А марка? Какая там была марка?

— Почтовая.

Я закрыл глаза, чтобы она не видела, как в них поднимается кровавая жажда убийства.

— Может быть, марка была заграничной?

— Возможно. Конечно, для иностранца, такого как ты, — холодно заметила она, — марка могла показаться иностранной, но я, будучи англичанкой, горжусь тем, что мне знакомо лицо моего монарха.