|
– Потому что это моя вина! Энн была моей проблемой, и я с ней справился. Я не… - Ты не в ответе за ее действия, Гидеон, – ответила я с гневом, раздраженная тем, что он так подумал. – И почему ты думаешь, что это твоя вина? Я тебя не понимаю. Его руки опустились мне на плечи и немного встряхнули. - Это я тебя не понимаю! Почему ты не злишься, что я не рассказал тебе о матери? Ты была в бешенстве, когда я нанял Марка и не сказал тебе. Ты ушла от меня…. – его голос надорвался. – Ева, ты не бросишь меня из-за этого. Мы переживем это… мы найдем способ, как двигаться дальше. - Я от тебя не ухожу, – я дотронулась до его лица. - Тебе нужно поспать, Гидеон. - Боже, – он приподнял меня и обрушился на мои губы. Я обняла его, гладя по спине в попытке успокоить. - Где же ты? – пробормотал он. – Вернись ко мне. Приподняв подбородок, он трясущимися пальцами нежно надавил, заставив открыть рот. Его язык тут же проник внутрь, отчаянно меня целуя. Со стоном, он притянул меня ближе к себе, яростно овладевая своим языком. Я почувствовала, как внутри расцветало теплое ощущение. Теплота его лихорадочно горячей кожи чувствовалась сквозь одежду, прожигая плоть. Отчаянно нуждаясь в чем-то, что помогло бы мне оттаять, я поцеловала его в ответ, сплетая свой язык с его. - Ева, – Гидеон отпустил меня, его руки опускались вверх и вниз по спине и рукам. Я встала на носочки, углубляя поцелуй. Я запустила руки под его футболку, и он прошипел, притягивая меня ближе и избегая контакта с прохладными пальцами. Но я продолжила касаться его кожи, ища его тепло. - Да, – задыхаясь, произнес он. – Боже, Ева. Я люблю тебя. Я целовала его губы, посасывала язык, а он целовал в ответ. Звук, который он издавал, был пропитан и болью и облегчением одновременно, его руки опустились на мои бедра, подтягивая к себе. Я цеплялась за него. Терялась в нем. Он был тем, что мне нужно. Я не могла думать ни о чем другом, когда была в его руках. - Скажи, что любишь меня, - на выдохе прошептал он. – Что простишь меня. На следующей неделе, в следующем году, когда-нибудь… - Я люблю тебя. Он прекратил меня целовать и обнял так крепко, что было тяжело дышать. Мои ноги болтались над полом, а наши лбы соприкасались. - Я все исправлю, – клялся он. – Я найду способ. - Тише… - на задворках сознания была тревога. Боль. Но я не знала, было ли это из-за Гидеона или мамы. Я закрыла глаза. Сконцентрировалась на обожаемом, знакомом запахе. - Поцелуй меня еще раз. Гидеон повернул голову и поцеловал. Я хотела, чтобы поцелуй был грубее, глубже, но он не позволил. Несмотря на то, каким дико страстным был наш первый поцелуй, этот был нежным. Медленным. Я протестовала, мои руки пробирались сквозь его волосы, чтобы притянуть ближе. - Ангел, – он уткнулся носом мне в шею. – Твой отец ждет. Боже. Я любила папу, но его страдания и беспомощная ярость были ощутимы, и причиняли мне боль. Я не знала, как утешить или успокоить. Внутри меня была пустота, словно я больше ничего не могла дать окружающим. Но все во мне нуждались. Поставив на ноги, Гидеон внимательно посмотрел на меня. - Позволь мне быть здесь ради тебя. Не закрывайся от меня. - Я стараюсь, – я повернула взгляд в сторону ванной. На полу было полотенце. Почему оно там? - Что-то не так. - Да все, – сквозь зубы пробормотал он. - Все катится к черту, и я не знаю, что делать. - Нет. Что-то не так со мной. - Ева. Как ты можешь такое говорить? С тобой все в порядке, – его руки снова были у меня на лице, поворачивая к себе. - Ты порезался, – я дотронулась до небольшой капли засохшей крови у него на подбородке. – Ты никогда этого не делаешь. - Что же происходит в твоей голове? - он крепко меня обнял. - Я не знаю, что делать, – повторил он. – Не знаю.
Гидеон держал меня за руку, пока мы шли обратно в гостиную. Отец посмотрел на нас с дивана, а затем встал. Поношенные джинсы. Блеклая футболка калифорнийского университета. |
