— Будь я лет на сорок помоложе…

— Вы все равно оказались бы достаточно взрослой, чтобы стать моей старшей сестрой, — лукаво улыбнулся Райдер.

— Бессовестный невежа, — воскликнула она польщен-но — в ее устах этот упрек прозвучал скорее как похвала. — Почему ты не танцуешь?

Райдер не ответил. Между этими двумя давно уже не осталось никаких недоговоренностей, и Флоренс Гарднер прекрасно понимала его чувства. Он не был офицером, так что, доведись им поспорить, это стало бы его главным аргументом. Правда, при случае Флоренс могла бы возразить, что он равным образом не являлся и кадровым военным. Он никогда не давал присягу. И хотя предпочитал думать о себе как о разведчике, на самом деле скорее являлся спецагентом, выполнявшим для армии особо деликатные поручения. У него имелись такие же права находиться в этом зале, как и у сенатора из Массачусетса, или старателя с Голландского прииска, или землемера из департамента по землепользованию.

— Пф-ф-ф! — фыркнула Флоренс, не удостоившись ответа. Она стала поправлять густые седые волосы, выбившиеся из-под гребенки, и, лукаво сверкнув выцветшими голубыми глазами, небрежно бросила:

— Я-то надеялась, что тебе хватит отваги пройтись в танце со столичной потаскушкой.

— По-моему, я не расслышал, — пробормотал Райдер.

Флоренс сердито забарабанила тросточкой по стенке фургона, подняв страшный грохот.

— Не ври, ты все отлично слышал. Из нас двоих я имею право жаловаться на старость и на плохой слух, а не ты.

Выпрямившись и опершись локтем о фургон, Райдер задумчиво посмотрел на Флоренс, миниатюрную старушку с бледной кожей и седыми волосами. Казалось, что ее пухлые сочные губы в принципе не могут не улыбаться, однако при случае ей удавалось сжать их самым что ни на есть грозным образом. Правда, как-то в минуту откровения она призналась Райдеру, что повидала на своем веку слишком много, чтобы воспринимать жизнь всерьез. И теперь Райдер даже в самые ужасные моменты ссор и нареканий не мог не различить под сердитой гримасой юный смех, живший у нее в душе и мелькавший во взоре. Иногда, не опасаясь быть замеченной, Флоренс отваживалась лукаво подмигнуть Райдеру. Это было их маленьким секретом.

— Ну? — нетерпеливо повторила она. — Почему ты не… — Флоренс умолкла на полуслове, увидев, как распахнулись и захлопнулись двери бального зала. Через плечо Райдера она разглядела и сам предмет ее допроса. — Райдер, не оборачивайся, но…

— Знаю, — кивнул тот. — Я ее учуял.

Флоренс понимала, что Райдер имеет в виду новомодные парижские духи Анны Лей, и позабавилась над тем, что молодого человека этот запах волнует не больше, чем запах конского навоза. Старушка смеялась от души, до слез.

Райдер вытащил из бокового кармана налобную повязку. Флоренс взяла ее, вытерла глаза и сунула обратно в кулак Райдеру.

— Помоги мне спуститься, Райдер, — попросила генеральская мамаша. — Я возвращаюсь в зал. Для наших пустынных мест три человека — слишком большая толпа. — С безмятежной улыбкой, обращенной к приблизившейся Анне Лей, она позволила Райдеру опустить себя на землю. Затем она кокетливо улыбнулась и велела:

— Веди себя прилично! Не вполне понимая, к кому именно обращены последние слова, Анна обернулась к Райдеру.

— Разве армия не может нанять специальных людей для подобной работы? — поинтересовалась она.