– Арбузы, говоришь, – вернулся в настоящее Гирс, – ну что ж, проходите.

Добрый час посланник императрицы интересовался настроением и здоровьем членов миссии, несколько раз фальшиво заверил, что императрица и понятия не имела, что послы испытывают хоть какие-нибудь бытовые неудобства, и в конце концов сказал главное:

– Ее Величество объявила перемирие и предлагает и вам последовать ее примеру.

– Что – и посыльных из Пекина выпускать будут? – мгновенно сориентировался Гирс.

Явно подготовленный к этому вопросу заранее китаец сразу же кивнул:

– Конечно, ваше превосходительство…

Гирс задумался. Связь с эскадрами была главной головной болью посольства. Ихэтуани расставили у городских ворот стражу, которая немедленно убивала всех до единого посыльных. Дошло до того, что главный финансист миссии Покотилов выделил 14 тысяч рублей серебром тому, кто сумеет отвезти письмо в эскадру и вернуться с ответом. И охотники нашлись, а вот не вернулся ни один. Теперь посыльных как бы обещали пропускать.

«Что-то здесь не так… – подумал Гирс. – Хитрит императрица, ох хитрит!»

И только на следующий день, когда тщательно проверенные врачом миссии на собаке арбузы были аккуратно разрезаны, поровну разделены между всеми защитниками миссии и стремительно съедены, Гирс узнал главную, принесенную чудом прорвавшимся японским посыльным новость и понял, отчего так покладиста императрица: союзный отряд взломал оборону у Лу-Тайского канала и теперь стремительно приближался к Пекину!

Первыми нанесли удар по Китаю забайкальские казаки, в течение суток безо всякого приказа вырезавшие все китайские пограничные посты за Аргунем. Затем 1 июля 1900 года русские войска вошли в Китай еще с двух направлений – от Хабаровска на Сунгари и от Владивостока на Муданьцзян. И в тот же день война докатилась и до Благовещенска.

Первыми начали китайцы. В 10 утра они вероломно обстреляли пароход «Михаил», тащивший за собой в Благовещенск пять барж с артиллерийским грузом. Начальник охраны груза штабс-капитан Кривцов отправился в Айгунь для переговоров, но был арестован и отправлен обратно на левый берег.

В полдень к «Михаилу» подошел пароход «Селенга», и русские пароходы с боем, но прорвались в Благовещенск. И тем же вечером из Благовещенска в сторону Айгуня был отправлен отряд, вскоре поддержанный десантом с обоих пароходов.

Памятуя о задании, поручик Семенов добрался до прибывшего с войсками военного губернатора Амурской области Грибского и был к участию в операции допущен. Но вот высадиться на правый берег ему долго не удавалось. Поначалу артиллерия обеих сторон вела долгую и малоэффективную дуэль, затем китайцы с тем же мизерным эффектом начали обстреливать Благовещенск. Дело затягивалось. И вот тогда Семенов снова отправился к Грибскому.

– Ваше превосходительство, мне нужно на тот берег.

– Зачем? – поднял брови военный губернатор.

– Боюсь, пока мы здесь на полпути в Маньчжурию торчим, китайцы могут архивы из Айгуня вывезти.

Грибский нахмурился и кивнул:

– Могут.

– Дозвольте мне с малым отрядом на тот берег тайно высадиться, – попросил Семенов. – Я в тамошних местах бывал, местность знаю, и если китайцы что повезут, по меньшей мере буду знать куда.

– Как хотите, поручик. Все полномочия у вас есть, – развел руками губернатор, – и людей я вам дам. Но учтите, если ваш отряд перестреляют, гибель подчиненных будет лишь на вашей совести.

Семенов невесело улыбнулся. Это он и сам понимал.

Лодочника Бао обстреляли, едва он вернулся с правой стороны и принялся привязывать лодку.