Трудно было определить, поняли ли кампы слова Томека, потому что на их лицах не дрогнул ни один мускул. Они смотрели на белых и продолжали держать луки в прежнем положении.

– Я начальник экспедиции, и хочу говорить с вождем свободных кампов, – снова сказал Томек.

Один из индейцев направился к нему. Он шел осторожно до тех пор, пока острие стрелы его лука чуть не коснулось груди Томека. Крепче натянул тетиву. Томек спокойно смотрел прямо ему в глаза. Индеец неожиданно ослабил тетиву и снял стрелу с лука. Из мешочка, висевшего у него на шнурке, опоясывавшем талию, достал фотографию. Томеку достаточно было бросить один взгляд, чтобы узнать ее. Он побледнел от впечатления. Это была свадебная фотография его и Салли.

А кампа смотрел то на фотографию, то на Томека. Внезапным движением сорвал шляпу с головы Томека. Снова взглянул в лицо, потом на фотографию. Повернулся к женщинам. Вперил взгляд в Салли. Спрятал фотографию в мешочек.

Кампа бросил воинам какое‑то приказание. Индейцы окружили группу участников экспедиции. Кампа пронзил Томека испытующим взглядом и сказал по‑испански:

– Будешь говорить с вождем свободных кампов. Скажи своим, чтобы не сопротивлялись. Мы должны завязать вам глаза.

– Значит, ты не вождь? – спросил Томек.

– Молчи и делай то, что я сказал!

Томек подошел к товарищам. Повторил слова кампы по‑испански, потом добавил на польском языке:

– У него моя и Салли свадебная фотография. Получить ее он мог только от Смуги.

– Хорошая новость, хотя я чувствую себя, как в пасти бешеной акулы, – ответил Новицкий.

Кампы завязали пленникам глаза, потом взяли их за руки и повели.

Томек вскоре догадался, что их ввели в таинственное здание, в котором Динго лаял на невидимого врага. Только в это здание вели ступени крыльца. Также легко догадался, что они вошли в другую, маленькую, темную комнату. Как видно, из этой комнаты вел потайной ход, потому что потом они долго шли по каким‑то переходам, которые то спускались вниз, то поднимались вверх. Томек вскоре потерял представление о направлении, в котором их вели. Через некоторое время кампы остановились и сняли им с глаз повязки.

Оказалось, что они очутились в обширном зале. Грозные, вооруженные воины куда‑то исчезли. Несколько кампов, одетых в обширные кусьмы с видимым любопытством смотрели на них.

– Отложите в сторону оружие, – приказал один из них.

Томек без колебаний снял пояс с револьверами и вместе со штуцером положил их на пол.

Другие последовали его примеру.

– Оставьте также здесь все свои вещи, – снова приказал кампа.

Когда все подчинились его приказанию, кампа повел их по коридору в огромный зал. В одном его конце несколько вооруженных, одетых в кусьмы воинов, стояли полукругом у ступеней трона из чистого золота, на котором сидел бородатый мужчина. Он держал руки на коленях и молча всматривался в подходивших к нему пленников. Они остановились в нескольких шагах от трона. Динго хрипло лаял, рвался с поводка, но Салли его держала крепко.

Кампа, приведший их в этот зал, приблизился к трону и подал сидевшему на нем бородачу фотографию, которую достал откуда‑то из фалд своей обширной кусьмы. Бородатый мужчина кивнул головой и, не говоря ни слова, одним движением руки отправил кампу из зала.

Томек и его друзья стояли в полном молчании. Им казалось что бородач – белый мужчина. Конечно, он предводительствовал кампам, ведь иначе не сидел бы на золотом троне, в окружении племенных вождей. Длинные, черные волосы ниспадали ему до самых плеч, борода закрывала грудь. Одет он был в кусьму из мягкой, златотканой ткани. Под его босые ноги была подстелена шкура ягуара.

Вождь несколько подался вперед и сказал на чистом польском языке:

– Здравствуйте, дорогие друзья! Я не могу вас теперь обнять и прижать к сердцу.