– Это очень возможно, – сказал Бентли. – Эти птицы строят в чаще леса маленькие садики с беседками, украшая их цветами, перышками, раковинками и вообще разными блестящими вещицами. Местные жители прекрасно знают их повадки. Если у кого‑нибудь пропадает блестящий предмет, они ищут потерю в шалашах беседковых птиц.

– Мне кажется, что отсутствие следов и поведение Динго подтверждают предположение Тони, – вмешался Смуга.

– Очень возможно, – добавил Бентли. – Птица схватила часы и села на ветку дерева. Динго потерял след. Он волнуется, потому что не может выследить вора.

– Если это так, то я уж никогда не найду свои часы, к которым так привык, – печально сказал Томек.

– Не теряй надежды, – утешил его Бентли. – Австралийские туземцы могут выследить даже пчел в их полете, а ведь Тони – мастер своего дела. Ты только смотри, что он будет делать.

Тони некоторое время внимательно следил за птицами, летавшими над кустарником, после чего все время наблюдая за движением птиц, стал медленно углубляться в буш. Он шел вперед, останавливался, поворачивался то влево, то вправо, возвращался назад и, наконец, наклонившись, полез в кусты, где вскоре совершенно пропал. На поляну он вернулся после довольно длительного отсутствия. Он пригласил звероловов идти за ним. Вильмовский крепко взял Динго за ошейник; все двинулись вслед за Тони. Идти им пришлось не больше пятидесяти шагов, потому что следопыт остановился у большой группы кустарников. Движением руки он попросил их сохранять тишину, наклонился и раздвинул руками ветви куста. Томек поспешил заглянуть внутрь чащи. Между корнями кустиков находился небольшой садик, со всех сторон окруженный заборчиком, высотой в несколько сантиметров, сплетенным из веток и травы. Внутри палисадника стояли шалаши с двумя входами, построенные из гибких веточек, к которым вели гладкие дорожки. Шалашики и дорожки были украшены красочными перьями попугаев и цветами. В центре палисадника, в окружении разноцветных камешков, косточек и перышек лежали серебряные часы. Птицы, размер которых был чуть больше воробьев, весело прыгали по дорожкам. Одни из них скрывались в шалашиках, будто играя в прятки, – другие гонялись друг за другом с громким щебетанием.

– Видишь, как быстро Тони нашел твои часики, – шепнул Бентли Томеку.

Звероловы с любопытством смотрели на игры пернатых строителей шалашей. Наконец Томек протянул руку по направлению к часам. Птицы с писком, часто махая крылышками, бросились врассыпную. Тони вручил Томеку часы, и наши путешественники вернулись в лагерь, оживленно обсуждая приключение. Один лишь Динго возвращался с неудовольствием. Он с гневом следил за полетом всех носившихся в воздухе птиц.

Это было последнее приключение Томека на Австралийском континенте. На третий день после возвращения с горы Косцюшко звероловы ликвидировали стоянку и направились к ближайшей железнодорожной станции, расположенной в городке на границе земель – Нового Южного Уэльса и Виктории. Здесь они погрузили клетки с животными на поезд, уходящий в Мельбурн, до которого оставалось около трехсот километров.

Поезд шел через места, покрытые бушем, мимо многочисленных овцеводческих ферм, но Томек уже не интересовался видами, раскрывавшимися из окна вагона. Он сидел в углу и с тоской думал о том, что уже окончились интереснейшие охотничьи приключения. В Порт‑Филлипе, морской пристани, расположенной в нескольких километрах от города Мельбурна, их ожидал «Аллигатор», готовый к отплытию.

Возвратившись в Европу, Томек должен был продолжать в Англии обучение в школе. Предстояла новая разлука с отцом и старшими друзьями. Однако характер у Томека был веселый, и он не долго предавался печальным мыслям. Он знал, что разлука не будет длиться вечно.