– Я это знаю.

– Ты хотел бы увидеть отца?

Услышав о возможности увидеть отца, по которому он так тосковал, Томек в первый момент прямо‑таки остолбенел от волнения. Потом обрадованно вскричал:

– Ах, как бы я хотел увидеть папу! Я даже придумал уже способ, но только...

– Что только? – подхватил Смуга, внимательно наблюдая за мальчиком.

– Только я пожалел тетю и дядю, – закончил Томек.

– Я не понимаю, что это за способ, который ты придумал, может быть ты объяснишь?

Томек поколебался немного, взглянул на тетку, которая, видя его нерешительность, улыбнулась ему и поощрительно сказала:

– Наш гость – Друг твоего отца, Томек. Он приехал к тебе от него. Если он спрашивает, надо искренне отвечать.

– Может быть это и не очень умно, но я хотел совершить что‑нибудь такое, после чего мне тоже надо было бы бежать за границу, – быстро ответил Томек, убедившись, что тетя совсем не сердится на него.

– Ого, это очень интересно. Что же ты хотел сделать? – спрашивал заинтересованный Смуга.

– Я решил на классной доске написать: «долой тирана – царя». Я думал, что меня могут арестовать, и у меня была бы причина к бегству.

– И ты бы это сделал, Томек? – с ужасом воскликнула тетя.

Смущенный Томек с трудом овладел собой, и, покраснев, ответил:

– Я даже это уже сделал, тетя, когда подлизы Павлюка случайно не было в классе. Правда, когда в класс вошел надзиратель, я быстро стер надпись с доски. Я вдруг вспомнил, что мог бы тебя свести в могилу, как папа свел маму...

Тетка онемела, а Смуга спокойно спросил:

– Кто это тебе сказал, что твой отец свел маму в могилу?

– Тетя Янина, – пробормотал Томек, чувствуя, что сморозил глупость.

Смуга взглянул на Карскую. Та заплакала. И только спустя некоторое время сказала, как бы оправдываясь:

– Я же вам говорила, как я боюсь за мальчика. Он чересчур развит для своих лет и в самом деле слишком много думает о политике. Вот у вас теперь прямое доказательство!

– Вот что, моя дорогая, Андрей очень благодарен вам за воспитание Томека, – ответил Смуга, – все же надо помнить, что жена Андрея была очень заинтересована в политической деятельности мужа. Когда появилась угроза ареста, она поддержала проект его бегства за границу. Ведь ее мужу в самом лучшем случае грозила ссылка в Сибирь... Перед тем, как явиться к вам, я беседовал с прежним приятелем Андрея. Он нас утвердил в убеждении, что приезд Андрея в Польшу все еще невозможен. А то, что нам Томек сказал о своих планах, кажется мне, может вас убедить в том, что лучше и даже... безопасней для вас принять предложение отца.

Тетя Янина закрыла лицо руками. Молчавший до сих пор дядя Антоний, встал и подошел к мальчику.

– Томек, мы хотим у тебя кое‑что спросить, но прежде чем дать ответ, ты подумай хорошенько. Ты слышал, что твой отец не может приехать сюда из‑за опасности ареста, которая грозит ему. Но он очень тоскует по тебе и хотел бы тебя увидеть. Мы, конечно, тебя очень любим, мы тебя воспитывали наравне с собственными детьми... Нам трудно согласиться с мыслью, что ты покинешь нас и уедешь так далеко. Но мы желаем тебе добра. Поэтому, имей в виду, что если ты даже решишь уехать к отцу, то всегда можешь вернуться к нам, как в собственный дом. Ведь ты у нас умница. Мы решили предоставить тебе право выбора. Скажи сам, хочешь ли ты остаться с нами, или предпочитаешь поехать к отцу?

Мысль о том, что он вскоре увидит отца, о котором тосковал все эти долгие годы, взволновала Томека и наполнила все его существо радостью.